Історію подано мовою оригіналу

Несмотря на обстрелы, мама и бабушка Элеоноры ни в какую не хотели уезжать из Северодонецка. Мама даже умудрилась посадить огород

У нас оккупация была в 2014 году, но нас тогда быстро освободили. Сейчас мы думали, что нас быстро освободят, но увы. С понедельника у нас в городе ничего не работало. Мой дом горел - в крышу снаряд попал. У нас весь квартал побитый, и заправка горела 8 марта. Местная прокуратура, комбинат рядом. Я 17 апреля того года выехала, и по сей день и не знаю, когда смогу попасть домой, а так хочется! 

Нас с мамой и бабушкой вывозили волонтеры сначала до Лисичанска, потом - на Днепр. Там нас должна была встретить знакомая, но не встретила. Ей мама не разрешила меня взять домой. 

В 2014 году наш квартал не пострадал, а сейчас - это страх Господний: там по полдома стоит. Мой дом вообще хотели сносить. 

Когда я еще там была, ни разу не ходила в подвал.  Если суждено тебе там умереть, ты там и умрешь. Я за гуманитаркой ходила по городу, не боялась ничего. 

За лекарством мы ходили с мамой в больницу - там давали местным. Еда – это гуманитарка, и еще у нас магазины кое-какие работали, там можно было картой рассчитываться. У меня была колонка - она качала воду, пока свет не отрубили. Когда попадали по электричеству, у нас пропадала и вода. 

Я предлагала маме выезжать, но она не хотела. Она еще в то время огород на даче посадила под обстрелами - это я потом узнала. Мама не хотела выезжать из-за бабушки, которая говорила: «Это моя квартира, здесь я и буду помирать». 

Здесь сейчас есть тревога, а когда мы там жили, такого не было. Мы ко всему привыкли. Естественно, хочется домой, в свою квартиру. Сейчас живем в общежитии. Некоторым нашим землякам домики дают где-то в Киевской области, а нам пока нет ничего. Я и анкеты заполняла, и подавали в ЦНАП на компенсацию, но когда что-то будет - никто не знает. 

Мы живем втроем в одной комнате. Психологически очень трудно, когда живешь с пожилым человеком в комнате - она то плачет, то ей холодно. Сама толком не выходит на улицу, а меня допрашивает, куда и с кем я хожу и что делаю.

Чем быстрее, закончится война, тем лучше. Хотелось бы, чтобы в этом году, но уже загадывать боюсь. Хотя бы нашу территорию освободили. Я никогда не хотела, чтобы случилась война, а люди здесь нам говорят: «Вы войну сюда принесли».