Історію подано мовою оригіналу

Валентина с мужем не могли жить в окружении коллаборантов, поэтому выехали из Токмака до начала так называемого «референдума»

Оккупанты сначала объезжали Токмак: из Мелитополя ехали на Бердянск, на Мариуполь - в сторону Донецка. Они там сутками гудели, жужжали, за городом по объездной трассе ехали. А дети наши из Запорожья звонили и просили, чтобы мы выезжали. Живем у них уже полгода почти. За сутки собрались, не спавши, ключи соседке оставили от дома, от ворот. Нам надо было хотя бы еще месяца три там побыть, пока там переломный период был. Конечно, никакие нервы не выдерживают. Мы слишком за Украину. 

Мы в своем доме жили. Одна соседка, с правой стороны, - за Россию, и сосед с левой стороны - точно так же, за Россию. Это только наши ворота закрыть и сидеть, никуда не выходить, чтобы не видеть их физиономии. Во всем Токмаке такая же история. 

Мы выезжали гуманитарной колонной, которая в Токмаке формировалась. Потом Мелитопольская колонна к нам подключилась, а в конце ехала Бердянская. Это было 8 апреля. 

Нас рашисты проверяли. Забрали канистру бензина десятилитровую. А бензин был дорогой тогда, 480 гривен. У кого-то забрали телефонные карточки, у знакомых ноутбук отобрали. 

Военные российские несчастные такие, молодые, хлопцы худые, прыщавые. Теперь, говорят, их полным-полно по всем селам, живут у людей.

Выехало очень много людей, и все направляются в Запорожье. Мы на гуманитарной помощи встречаем земляков. У нас там даже есть токмакская гуманитарка - там все  лица знакомые практически. Ждем, пока домой будем возвращаться. Люди бросили свое жилье. Ведь может кто-то заселиться в квартиру, при освобождении может наше жилье пострадать. А что делать? 

Честно говоря, не хочется там жить. Мы узнали, какие там люди, и охота отбилась видеть физиономии наших коллаборантов. 

Соседка моего отца, с которой я созваниваюсь, говорит, что им не хуже, их там не трогают. Говорю: «Газа нет у вас?» – «Да там ведут газ где-то из Мелитополя в Бердянск».  Пенсии они по 10 тысяч получили, электропечки им давали, референдум провели. Многие даже из тех, которые за Россию, не ходили туда. Ходила одна тетка с избирательной урной и два солдата с автоматами. В основном, они прекрасно понимают, что так нельзя, потому что вдруг будет Украина. Референдум – это же серьезно, и они боятся; как бы ни было, а не хотелось им в Россию. 

Мы хотим вернуться домой. Если оккупантов не будет, то вернемся. Все-таки, у нас там дом и квартира. Надеемся, что наша армия победит, безусловно. Просто живем с утра до вечера. Запорожье тоже бомбят. Мы думали, что быстро закончится все, надеялись, что скоро они уйдут, а потом затянулось. Мы поняли, что быстро ничего не будет.