Історію подано мовою оригіналу

Желание жить гнало людей подальше от обстрелов и… от родной страны. Но жизнь на чужбине – это не отдых. Оказалось, что дома лучше, несмотря на опасность

Мы как проснулись 24 февраля от взрывов, жутко же было: это состояние не описать. Не знали, что делать, куда бежать. Это было, как будто идешь-идешь, и дороги дальше нет. Реально - пустота.

От нашего Николаева до Херсона - 50 километров. Мы читали сообщения, что рашисты там творят: убивают, насилуют. Им все равно: это ребенок, женщина, мужчина. Это нелюди, которые могут зайти, убить, развернуться и уйти. После Бучи, Гостомеля сколько жертв! Это самое страшное. 

Мы с мужем и ребенком выехали из Николаева. До Одессы было много блокпостов, большие пробки. На границе мы стояли двое суток. Это морально очень давит. 

Когда сидишь в машине, а люди с колясками идут, животные на руках – это самое подавляющее. Когда ты видишь, что из твоей страны уезжает очень много людей, детей.

Коляска поломалась - ее бросили и пошли дальше. Желание жить провоцировало людей выезжать и покидать родную страну. 

Пока мы были дома, нам лекарств, по большому счету, не нужно было. Еда была, хоть и не такое изобилие, к которому мы привыкли. Страшно было идти в магазин под звуки сирены. Где-то взрывались бомбы, и можно было не вернуться. Это самое страшное было. 

Я не понимаю, как можно убить человека, как можно отнять у ребенка мать, отца… В голове не укладывается. Тот народ, который мы считали братским, - я не понимаю, как люди могут настолько быть зашорены. Мне говорят, что мы националисты. Но какие мы националисты? Мы националисты, потому что любим свою страну? 

Мои бабушка и дедушка были ветеранами, и всегда бабушка мне говорила: «Я вам желаю, чтобы вы никогда не познали войну». Когда мы были маленькие, она нам рассказывала о войне, она голодомор пережила. В то время мы не понимали, а сейчас поняли. Самое страшное, что это понимают наши дети. 

Я домой вернулась, потому что тут мои родители. Когда приезжаешь в другую страну на отдых на 10-15 дней и возвращаешься в свою страну, это хорошо. Когда сидишь там три месяца, тебя уже ничего не радует. Я не смогла, вернулась назад. Мне кажется, лучше здесь, чем где-то. 

Вы посмотрите, сколько детей, а ведь их глаза уже не детские, а взрослые. Они знают, что война – это плохо, они любят свою страну, свою нацию, даже ребенок маленький это понимает.