Історія подана мовою оригіналy

Светлана с мужем остались в Дружковке из-за больной мамы. Волонтеры помогали решать гуманитарные проблемы, а без электричества было тяжело 

Мне 40 лет. Живу я с мамой и мужем. Маме 71 год. Детей у меня нет. 

Было очень страшно проснуться с утра от взрывов. Когда в 2014 мы такие звуки слышали, содрогалась земля. А мужа тогда дома не было - он тогда находился в Киеве и этого не застал. 

24 февраля мы проснулись в четыре утра от взрывов. Муж перепуганными глазами на меня посмотрел и спросил: «Что это?» А я почему-то сказала первое, что пришло на ум: «Война началась». Муж спросил, с чего я взяла, а я ответила, что это даже хуже, чем то, что мы слышали в 2014 году. Мы испугались сильно, какое-то внутреннее оцепенение было. Проснулись, а встать не получилось - от испуга был ступор. Через какое-то время немного отлегло, и мы стали звонить родственникам, знакомым - узнавать, что с ними. Мысли в кучу не могли собрать, было страшно.

Света не было, с водой были жуткие проблемы, а колодцы на улицах были старые - там непонятно, какая вода. Спасибо волонтерам, церквям местным. Они раздавали фильтры для воды, чтобы можно было из любого колодца набрать воды и очистить. 

В первые дни была растерянность. Мы не понимали, что делать, как обойтись без электричества. Потом уже и печки складывали, и веточки собирали на дрова. Мы в частном секторе живем. Когда надолго выключали свет, грели еду на костре. Потом уже вошли в этот ритм, особенно когда появились графики. У нас же и газа не было, поэтому, когда выключали свет, нам было не на чем приготовить и разогреть. 

Все это шокирует. Мой дедушка воевал в Великую Отечественную. Слава Богу, что он до этого не дожил. У него, наверное, сердце бы разорвалось, потому что народ, с которым он сидел в одном окопе, теперь такое творит. Это ненормально. Недалеко от нас прилетало, так и крыши на домах сносило, и не только. 

Мама в силу возраста категорически отказалась ехать. Говорила: «Я здесь родилась - здесь и помру». А мы решили, что ее не оставим. Она была малоподвижной на тот момент, ходила с ходунками. У нее был перелом шейки бедра. 

Тогда еще была вода, и первое, что мы подумали: «Если отключат воду, как она будет одна?» Она же даже воды себе не сможет принести». И мы приняли решение остаться.

Мы не научились снимать стресс, а просто создали вокруг себя кокон. Если раньше вздрагивали от каждого шороха и громкого звука, то сейчас к этому стали более хладнокровно относиться. Не то чтобы совсем не обращаем внимания, но это уже не вызывает такую панику, как раньше.

Я не могу даже на неделю вперед загадывать. Хочется, конечно, чтобы все это закончилось, чтобы нас оставили в покое, чтобы никто нам не причинял вреда. Очень жаль наших защитников, которые в окопах сидят. Хочется такого будущего, в котором война закончится и все в Украине будет хорошо. Не хочется, чтоб нас разграбили и кому-то подчинили. Но конкретно для себя стараюсь ничего не планировать, потому что непонятно, что будет дальше.