Історію подано мовою оригіналу

Елена вывезла из Северодонецка сына, потому что его психика не выдерживала обстрелов. А маму после инсульта перевезти не удалось, и она там умерла

Я из Северодонецка. Работала в Луганском областном бюро судебно-медицинской экспертизы. 

У нас в группе девушка из Счастья в пять утра написала, что их очень сильно обстреляли. Ее муж вышел покурить, увидел обстрелы, и они с ребенком спустились вниз. А их соседи погибли от прямого попадания в дом. 

У нас еще более-менее была жизнь до конца марта - еще в Северодонецке был свет, была еще какая-то связь и Интернет работал, новости мы знали. Еще город не был оккупирован, но обстрелы были каждый день. 28 марта мы выехали, потому что ребенок очень боялся. Его психика не выдерживала обстрелов. Надо было постоянно бежать в подвал. Тяжело было. 

Вывезли нас бесплатно, спасибо за это. Автобус и поезд – все было бесплатно. Мы выезжали уже под обстрелами. Давали небольшие «коридоры», когда не было обстрелов. На следующий день после нашего отъезда водитель пострадал. Уже «зеленые коридоры» не слишком соблюдались. Когда мы выезжали, уже не так много было людей, а в начале очень много ехало народу. Не хватало мест, и люди уходили домой. Тем, кто на машинах выезжал, тоже было тяжело, потому что обстрелы были и люди могли пострадать. Не каждый рисковал собственной машиной выезжать. 

Моя мама осталась дома, и там она умерла. Я ее не смогла вывезти. У нее был инсульт. Меня шокирует то, что стреляют и просто так убивают людей. Это просто убийство людей - другого названия этому нет. 

Когда россияне стреляют по домам, они стреляют по людям и убивают людей, в том числе маленьких деток. Этому нет оправдания. Это просто убийство мирного населения. 

Те, кто пережил переезд, больше друг другу стали помогать - до войны такого не было. Люди, которые выехали с тех территорий, уже знают, что такое война, и ценности у них другие. Для них самая большая ценность – это жизнь. Есть разница между теми, кто этого не пережил, и теми, кто пережил. Это стрессовая ситуация, но те люди, которые это пережили, стали совершено другими. К примеру, мы, из Северодонецка, друг друга поддерживаем. Когда слышишь, что человек из твоего города, – он тебе как родственник. 

У нас нет сейчас своих домов, нет прежней жизни, но все равно люди как-то выкручиваются и выживают. Столько людей убивают до сих пор! Мы сидим в Черкассах и у нас такое ощущение, что войны нет, потому что здесь нет прилетов. Даже если звучат сирены, понимаем, что это не Днепр, где есть попадания, где небезопасно и тяжело. Будем надеяться, что война закончится. Отдадут наши территории или нет – кто знает? Главное, чтобы люди не погибали.