Історія подана мовою оригіналy
Анна Анатольевна выезжала из Мариуполя с мужем, сыном и дочерью. Сын так и не доехал до неоккупированной территории. Его паспорт сгорел в квартире на Левом берегу, а электронные документы оккупанты не признали действительными. Анна Анатольевна не знает, где сейчас ее сын
Мне 51 год. У меня есть муж, девятилетняя дочь и сын двадцати восьми лет. Мы жили в Мариуполе. Сын проживал отдельно, на Левом берегу.
24 февраля мне не спалось. Я проснулась в пять утра. Муж был на работе на заводе Ильича. Позвонил сын и сказал, что в Восточном микрорайоне прозвучал мощный взрыв. Он вскочил с кровати, подполз к окну и увидел огонь. Я сказала ему, чтоб собирал вещи и ехал к нам. После этого позвонила мужу. Он еще пару дней ходил на работу, чтобы спрятать тепловозы и подготовить комбинат к приостановке работы. Я работала в цеху холодного проката. В первые дни войны погиб мой коллега.
Мы очень быстро остались без света, газа и воды. Жили с коллегой, его женой и двумя детьми. Нам не удалось купить лекарств, ваты, бинтов на случай ранения, но в нашей аптечке кое-что было. Мы видели раненных. В начале войны еще ездили скорые.
Мы прятались в подвале четырехэтажного дома. Готовили на костре, а над нами летали российские самолеты, которые бомбили Азовсталь. Также были обстрелы из Градов и минометов. Но мы успели выехать до того, как пострадал наш дом.
Мы выехали под обстрелами 16 марта. На блокпосту в Мангуше оккупанты забрали сына. Предлогом стало отсутствие документов. Его паспорт сгорел в квартире на Левом берегу. Электронные документы в приложении «Дия» их не устроили. Но это только повод. Главная причина заключается в том, что мой сын – бывший военный. Не знаю, у них была эта информация или он сам признался на допросе.
Мы с мужем и дочерью три дня побыли в Мангуше. Когда удостоверились, что сына не отпустят, выехали в Запорожье. Мы с дочерью до сих пор здесь, а муж работает на металлургическом комбинате в Каменском. Пока нет возможности снять там квартиру, чтобы жить вместе.
Сначала сына вывезли в Докучаевск, а где он сейчас – неизвестно. Я была у адвоката, подала заявление в полицию, обращалась в СБУ. Звонила Ирине Верещук и Кате Осадчей. Подавала заявки в разные организации. Но пока нет никаких результатов.
Родственница ездила в Мариуполь на поиски своего мужа. Нашла среди погибших и похоронила. Я разрешила ей пожить в нашей квартире. Но когда она пришла туда, то увидела, что дверь взломана, а внутри все перевернуто. Позже было попадание в наш дом – двери и окна вылетели. А дом, в котором была квартира сына, подготовлен под снос.
Сначала мы жили у двоюродного брата. Сейчас снимаем квартиру. Получаем гуманитарную помощь от центра ЯМариуполь. Местные жители помогают. До середины июня я получала от завода часть оклада. Мне предлагали трудоустройство в Запорожье, но я сейчас не могу работать. Голова занята отсутствием сына и здоровьем дочери. Мне психологически тяжело. Дочь страдает от того, что ее друзья разъехались.
Я верю в нашу победу и очень жду ее. Я не могу без моря, поэтому не променяю свой Мариуполь на другой город. Надеюсь, что жилье уцелеет. И очень жду возвращения сына.
