Історія подана мовою оригіналy

Людмила Арсентьевна всю свою жизнь – больше 70 лет – прожила в Мариуполе, а теперь осталась ни с чем.

До войны я жила в Мариуполе, в Приморском районе. Мариуполь 24-го не обстреливали. Я тогда услышала по телевизору, что война: тогда еще были свет, газ и вода. А потом, где-то в первых числах марта, начали обстреливать. Я оставалась в квартире до 9 апреля.

Это был просто ад: у нас не было света, газа, отопления. В квартире было плюс два – вот такие были ночи. А когда начали обстреливать мой район, тогда к этим холодам добавились еще и бомбы. 

Медикаменты были в запасах, еда у меня тоже была. Я человек запасливый – крупы, масло… Сказать, что я голодала – то не могу сказать. С водой были проблемы, но мы ходили на криничку в Приморском районе. Эта криничка спасла весь район – это был единственный источник воды там, где я жила. 

Сестра жила недалеко от меня. Я к ней пришла, и 9-го мы уехали.

А 10-го ее дом просто помножили на ноль – одни кирпичи остались. В моем доме нет стекол, а подо мной квартира полностью разрушена.

Я до последнего рассчитывала, что все устаканится, но потом пешком уходила с сестрой и соседкой. 

Нам сказали, что будут эвакуировать из Мангуша, а Мангуш – это не деревня. Мы бегали искали, откуда же нас будут забирать – мы не знали, на какой стороне Мангуша нас подхватят автобусы. А там – четыре дороги… 

Мы, конечно, очень боялись, и стрельба была. Опять же, вы не знаете Мариуполя. Когда мы достигли района «Метро», там было уже тихо. А на блокпостах проблем не было, потому что нас ехало три пожилых женщины.

Сейчас я нахожусь в Киеве, потому что у меня здесь родственники и друзья. Больше мне деться некуда.

Я – коренная мариупольчанка, всю жизнь там прожила. Теперь у меня ничего нет. Все, что я наживала 70 лет, – уничтожено. 

Я не стратег, и не гадаю на кофейной гуще… Я не знаю, когда эта война закончится, чем закончится. Просто у молодежи разрушена жизнь, а у нас – старость.