Історія подана мовою оригіналy

После всего, что видела в Мариуполе, Екатерина уже не надеется, что война закончится быстро.

У меня есть муж и двое детей: старшему сыну 12 лет и доченьке четыре года. Мы из Мариуполя.

Утром 24 февраля я собиралась на работу. Нас уже предупредили, что школа и садик не работают, поэтому детей я оставила дома, а на работу все-таки поехала. Там нам сказали разойтись по домам и ждать дальнейших указаний. Если надумаем уезжать, нужно было просто сообщить руководству. Не верилось, что это на самом деле происходит. Все убеждали себя, что власти между собой договорятся, и все скоро закончится.

В 2014 году тоже начинались военные действия в Мариуполе, потом были переговоры в Минске, и все поутихло. Хотелось думать, что на этот раз тоже все закончится быстро. К тому же, ехать нам было некуда. А здесь все-таки дом, родственники. Когда мы поняли, что нужно уезжать, уже было поздно – выехать мы не могли.

Тяжело было выдержать все, что было дальше. Больше всего я за детей боялась.

Были моменты, когда я уже с жизнью прощалась – не верилось, что мы оттуда выберемся.

Когда снаряд попал в наш дом, было очень страшно. Мы в тот момент прятались с детьми в гараже, а муж находился на улице. Очень было страшно за мужа, когда все потемнело, и я перестала его видеть. Когда наш дом разрушили, мы с семьей перешли в убежище. Это была школа, в которой учился мой сын. Директор постоянно находился там и организовывал все, чтобы людей принять, разместить их в подвале.

Когда военные узнали, что в подвале школы есть люди, они под обстрелами привозили нам еду. Они отдавали свое, делились с нами всем, что у них было.

Мы узнали, что 15 марта будет «зеленый коридор» и выехали вместе со всеми. Это была жуткая дорога. Колонна очень медленно двигалась - машины выезжали со всех сторон, поэтому получилась пробка. А в это время над нами летал самолет. По заминированной дороге тоже было страшно ехать – мы видели машину, которая подорвалась на мине, и сгоревшие гражданские машины с обломками ракеты. На обочинах разлагались куски людей. Страшно было такое видеть.

Сейчас уже мы оправились, пришли в себя, у нас все хорошо. Но первое время малышка во сне плакала, просыпаясь. Сын виду не подавал, держался, но он тоже натерпелся. В Мариуполе он не сдерживал эмоций: было видно, что ему очень страшно. Когда мы уже выехали в безопасное место, я вижу, что он в порядке, оправился.

Запорожье — это первый город, который встречает беженцев, поэтому вариантов не было, мы ехали сюда. Здесь нас очень тепло приняли, я себя здесь чувствую в безопасности, поэтому мы решили тут и оставаться.

Сейчас я уже не надеюсь, что война закончится быстро, или что найдется мирное решение. Но я уверена, что Украина победит, по-другому быть не может.

Родственники наши разъехались. Кто-то остался на оккупированной территории, кто-то - в Мариуполе, кто-то уехал на запад Украины. Есть такие, которых вывезли в россию. Мы со всеми разлучены.

Война изменила нашу жизнь. Материальное отошло на второй план, хочется просто, чтобы все были в безопасности. Чтобы мы могли видеться с семьей, когда захотим, чтобы могли спокойно поехать, куда захотим, и спокойно приехать. Чтобы не было блокпостов, чтобы все дружили и не было больше стрельбы. Сейчас все хотят только одного – чтобы закончилась война и наконец настал мир.