«Сын говорит: «Мама, если нас поубивают, нас найдут, похоронят?»

Живу с родителями, двое деток, племянник и мой сын. Сын на четыре месяца старше племянника. Так получилось, что сестра вышла замуж. А чего Саша должен идти из своего дома, если он тут вырос, родился? Она приезжает, а он живёт с нами.

Сейчас всем тяжело, а с детьми тем более. Они пошли в школу, в первый класс. Я не работаю. Получаю пособие как одинокая мать на Женю. Родители у меня не пенсионеры, папе 60 лет, маме 55. Корову держим, огород. Вот с этого и живём. Не хватает. Ребёнок просит что-то купить, а я не могу. Спасибо, хоть понимает, что нету денег. Хочется им, дети же, то игрушку, то сок. В первый класс канцелярия обошлась в 700 гривен! Это не считая того, что нужно одеть, обуть. 300 гривен туфли, костюм 800 гривен, рубашечка 250. Тяжело жить, очень тяжело.

Уголь нам не везут, дров не везут, ничего нам не везут. К нам даже приехать не могут. Почему? Потому что блокпосты. В посадку не пойдёшь, потому что там поминировано. Каждый день что-то думаем, чтоб от хлеба до хлеба хватило.

Страшно. Стреляют – дом дрожит. На диване лежим все вместе. Когда автоматные [выстрелы], слышно. Каждый момент боишься, за детей боишься.

Сели, а мой сын Женя говорит: «Мама, а если нас поубивают, нас найдут, похоронят?» Это нормально? Ему было тогда четыре годика, когда это всё началось. И какая у них может быть психика? Это ужас, просто ужас! Вот так и живём, как на пороховой бочке.

Самое главное, чтобы дети были здоровы. И войны этой не было. Если бы этой войны не было, было бы всё по-другому. Родителям спасибо, если бы не родители, я не знаю, как бы я выживала.