«Начинают сильно стрелять – падаю на пол и лежу»

Мы с мужем из одного села. Мы друг друга знали давным-давно, с детства. Только он постарше был, а я поменьше. Он здесь работал на шахте, я в России, в Ярцеве, на текстильном комбинате работала. Он в отпуск сюда приехал, а я на праздники. Пообщались, стали переписываться. Потом как-то так само собой вышло, что поженились.

В последние годы он сдал, особенно в 2016–2017-ом. В шестнадцатом году раз переболел воспалением, в семнадцатом – по новой. И так заболел сильно, что думали, всё. Перестал есть. Он две недели пил только молоко и чай. Потом начал понемножку [есть]. Он сладости любит, конфеты, печенье. И то печеньку съест, то конфеточку.

Он два месяца лежал. Я из ложечки кормила, был очень слабый. Он вообще худенький такой. Ну, понемножку-понемножку стала бульончики варить ему. Кричу, ругаюсь, заставляю хоть одну ложечку, хоть одну граммочку, хоть что-то [съесть].

Дети, когда приедут, говорю: «Давай-ка, дед, потихоньку поднимайся». Сначала сидел, потом начал на кухню до стола [выходить]. Вот так вот уцепится, потихоньку сядет. Сидит, ложку-две возьмёт – назад. Ну, и потихоньку-потихоньку начал… Сейчас ничего, ходит.

Я и сама болею. И сердце, и давление, и диабет. Утром встаю, тонометр беру, померила – ага, давление нормальное. Значит, таблетку не пью. Если чувствую, что повело, не знаю от чего, то ли от сахара, то ли от давления – померила давление. Значит, таблетку выпила, полежала, начинаю печку растапливать, бо муж мерзнет. Кричит: «Я замерз! Я замерз! Давай топи быстрей!» 

Первый год войны он ещё ездил на рыбалку. Ой, я не могу, я смеялась. Глухой же, ну тогда он хоть слышал более-менее. Поехал на рыбалку, приезжает и рассказывает. «Сижу, ловлю. Только как засвистит что-то над ухом. Такой бух! О, думаю, стреляют. Я быстрей все удочки свернул и ходу оттуда». Я говорю: «Я ж тебе говорила, не езди уже. Сейчас не время ездить по рыбалкам».

Война на всех повлияла, абсолютно на всех. Мы уже на 20 лет постарели. Разве мы такие были до войны? Сейчас сами себя не узнаем. Встретишь кого-то знакомого – друг друга не узнаем. Стоим и говорим: «Это ты?» Война всем отпечаток сделала.

Я в погреб бегала, когда стреляли. А потом соседке попали в подвал, и я перестала бегать. Стала сидеть около печки. Начинают сильно бабахать – упаду на пол и лежу. А муж лежал всё время, с кровати никуда.

С дедушкой мы живем 51-й год вместе. Никакого секрета нет. Просто нужно кому-то, если вдруг конфликт какой-то возникает, вдруг ругаемся, просто нужно кому-то отойти немножко в сторону. Как говорится, замолчать, перемолчать, и всё. И всё успокоится, всё входит в колею.