В ночь с 11 на 12 июля 2014 года мы были дома. Лето, очень жарко. Все началось в 22:30, но могу во времени ошибаться. Мы услышали первые «Грады». Сразу был обесточен город. Мы все поняли, начали прятаться. Мы на земле живем, в своем доме. Прятались в подвал, убегали в сарай. Это был первый обстрел. Все были в шоковом состоянии, мы не понимали, что это.
Прошел бой и до утра было тихо. Я жила тогда с мамой. Я, мама и две бабушки: мамина мама и тетя. Мы были вчетвером.
Война очень сильно на нас повлияла. Сейчас перекрыты все дороги, мы не можем увидеть своих родственников, съездить на кладбище, чтобы убрать. Все кардинально изменилось в худшую сторону. Все это длится уже семь лет и когда закончится, никто не знает, просвета вообще нет никакого.
В Марьинке нет роддома, но его уже давно нет. И так получилось… Это был 2016 год. Я приехала в Донецк к родственникам и у меня как раз начались схватки. Я родила ребенка в Донецке. У меня были тяжелые роды, я, наверное, неделю была в больнице, а потом вернулась домой. Сын начал ходить в сад, но в связи с коронавирусом сад закрыли на карантин. Ничего не работает. Никто к нам не приезжает. Никаких Домов творчества, ничего вообще нет.
До коронавируса приезжало много благотворительных организаций. Прямо в центре они устраивали какие-то мероприятия для детей, раздавали подарки, как-то их развлекали. Сейчас в течение года ничего такого нет. Родителей не пускают на утренники в садик. Мы видим праздники только на видео.
При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:
Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/