Истории, которые вы нам доверили
Школа, где учился Владислав, пострадала от обстрела, погибли дети и учительница. Молодому человеку пришлось пережить не только бытовые проблемы, связанные с отсутствием элементарных удобств, но и психологические. Он не может спокойно реагировать на салюты.
Лично для меня война началась 26 мая 2014 года со штурма Донецкого аэропорта. Потом были неоднократные обстрелы, так как я с семьей проживал в Киевском районе, недалеко от аэропорта. Это был один из пострадавших районов Донецка.
Постоянно мы слышали свист снарядов над домом. За год войны научились считать: к нам прилетает или от нас. Человек начинает адаптироваться и знать, когда из чего стреляют. На слух можно было определять: этого нужно опасаться или не нужно. Такая вот новая жизненная практика, о которой хотелось бы забыть. После этого много лет на любой салют реакция неадекватная на уровне подсознания. Понимаю, что я далеко, но что-то въевшееся в сознание прорывается.
Мы ведь не думали, что все дойдет до войны. Много людей корило себя за то, что чего-то не смогли, не остановили, недоборолись. Когда это закончится и будет ли светлое будущее? Это разговоры, которые часто возникали тогда и сейчас.
Особенно запомнился мне обстрел 57 школы в Донецке. Я сам в этой школе учился, там погибла учительница, дети, у нас были выбиты окна в доме. Эти вещи больше всего ассоциируются с войной и ее последствиями. А еще – набирание воды в фонтане и растапливание снега, чтобы смывать канализацию. Много дней не было ни газа, ни света, ни воды, поэтому население одного из центральных районов города спасалось как могло. Это запоминается и очень трудно уходит из сознания. Готовить еду на костре возле дома – это незабываемый опыт.
Я уехал из Донецка в декабре 2014 года. Не хотел уезжать, но это была одна из возможностей продолжать обучение в аспирантуре. Условия, которые предложили в Киеве, были максимально благоприятные. На совете семьи было решено, что надо довести до финального конца – защиты диссертации. Тогда мне удалось выехать.
Правда, пришлось столкнуться с трудностями психологического плана. Финансовый вопрос не так особо стоял, какие-то деньги еще оставались. А сам выезд из Донецка (я ехал через Константиновку) – длительный и нервный переезд. Если раньше до Константиновки можно было доехать за час, то тогда мне пришлось ехать девять часов через различные посты.
По дороге видели обстрелянный автобус с выбитыми окнами, что не добавляло оптимизма. Осознание того, что тебя в любой момент могут где-то завернуть, остановить и любая неприятность может случиться, отложилось в памяти.
После такого начинаешь ценить какие-то другие вещи. Здоровье, например. Не от вирусов, а не погибнуть, идя на работу или сидя дома. Пережил ночь, сегодня она была тихая – это ценные вещи. И поддержка друзей. В гражданско-военном Донецке много зависело и от таких дружеских отношений, взаимовыручки, взаимопомощи.
Мы научились оптимизму. Все должно закончиться так или иначе хорошо. Если впадать в отчаяние или депрессию, в активный страх, это никак не поможет, только усугубит. Самое страшное уже было, можно надеяться. Хотелось бы верить, что если пережили это, то будет проще.
При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:
Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/
Другие истории
