Історія подана мовою оригіналy
Олег Владимирович в начале оккупации выехал с семьей из Херсона, а его младший брат остался и по телефону рассказывает ему о том беспределе, который устроили рашисты в городе
Я из Херсона, мне 63 года. Работал в райисполкоме. 24 февраля пришел в семь утра на работу и узнал, что война идет. Дальше я еще работал была полтора месяца. Рашисты сразу горисполком захватили, а райисполком обходили стороной, проезжали мимо. Из работников я один там был.
Днем приходили волонтеры, раздавали продукты людям неимущим, инвалидам, многодетным.
А когда я оставался один на ночь, у меня мурашки по коже шли. Во – первых, это движение военных бесконечное туда – сюда, стрельбы непонятно по кому и куда. Такого кошмара я в жизни не видел.
Дочь и зять сказали, что будут выезжать, и мы с женой тоже решились. Одиннадцатого числа в шесть утра мы выехали из Херсона на Николаев. Дорога была тяжелой, трудной, но нам повезло - мы проскочили без всяких эксцессов. В Николаеве автовокзал был разбит, поэтому поехали на Одессу. Там переночевали и автобусом поехали в Кривой Рог, где уже были наши дети.
Я устроился в горисполком в охрану и работаю себе потихоньку. Сняли квартиру. Одна дочка выехала дальше в Германию с внучкой 11 лет, другая дочка с внуком четырехлетним остановилась в Киеве. А до войны мы жили все в Херсоне в одном дворе, два дома у нас было.
Я стоял на пункте, где приезжают переселенцы и рассказывают, что делали россияне с мирным населением, с женщинами и детьми. Мне тяжело это пересказывать, но это кошмар и ужас.
Дедушка с Херсонской области говорит, что перед ними машина ехала, ее остановили орки, что-то у парня спросили, потом поставили на колени и в голову выстрелили. Были такие, что пропускали без проблем, а были такие, что выворачивали все тряпки из машины и раздевали догола. Что искали - непонятно. Беспредел сумасшедший. Грабеж, насилие, убийства, и больше ничего.
Мой брат остался в Херсоне с семьей. Он на 20 лет младше меня, у него дети маленькие: два годика дочке и семь лет сыну. Его машину грузопассажирскую рашисты просто выгнали и с документами забрали. Звонит плачет, а я говорю: «Чего ты не выехал, чего ты там сидишь?» А он говорит: «Денег нету - куда я поеду?»
Жалко свой город. Там уже практически нет людей. Есть лежачие, которые не могли выехать, или неимущие.
Брат говорит, что оккупанты угрожают: «Если в школу не поведете своих детей, один раз предупредим, второй раз оштрафуем, а на третий - просто заберем ваших детей».
Бомбят каждый день. Боятся говорить - понятно, что это страх. Мы стараемся вообще не разговаривать об этом. Живы-здоровы, покушать есть, ну и ладно. У них все прослушивается, все контролируется. В каждый дом заходят, и не только в частные, а и в многоэтажки. В больших домах две-три семье живет, и все.
Когда мы ехали, то взяли штаны и две футболки – думали, лето пройдет, и мы вернемся. Сейчас уже кажется, что это надолго: минимум - на год, а максимум - не знаю. Это мое мнение, но все может случиться. Все мы ходим под Богом, все не вечно. Хочется, чтобы это быстрее разрешилось. Остается тлько ждать, верить и надеяться.
