Історія подана мовою оригіналy

Виктор Иванович видел события на Донбассе с самой неприглядной стороны. Живя по соседству с войной, в серой зоне, он понял самое важное: никогда и ничего нельзя откладывать на потом.

Мы с женой учителями были. С этого года на пенсии. Живем в Каменке. Дети в 2010 году разъехались. Вот с Луганщины тещу привезли – теперь втроем живем.

До войны всегда были недовольны – тяжелая жизнь была. Перед войной была нормальная, а потом началось. В селе прошел незаконный референдум, а тех, кто организовывал референдум, вывели на первые планы в общественной жизни. Вот тогда все и изменилось. Глядя на это все, мы поняли, что все меняется. Не будет ни зарплат, ни пенсий, ничего. Наступает полный крах.

Наш дом не пострадал при обстрелах. Были более тяжелые события.

14 ноября 2015 года под обстрел попали 56 школьников. Вот тогда война пришла к нам полностью.

Я бы с радостью забыл, как после обстрела школы я вывозил внука в Волноваху, уложив его на дно машины, как мы повстречали танки, о том, что здесь творили во время референдума. Говорили: «Не надо бензин покупать. Не надо то… Сейчас придут «наши». Хочу забыть, как стоял в Пенсионном фонде под Волновахой, приехали переселенцы и говорили: «Что будем делать, когда наши Мариуполь возьмут? Куда мы ездить будем?». Я им чуть глаза не выцарапал.

Хочется забыть о сепаратистах, которых здесь 90%. О том, что в ответ на «Слава Украине!» тебе говорят: «Не дождетесь». О том, что тебя могут объявить здесь врагом Донбасса.

У моей жены родня на Луганщине, куча людей в Мариуполе – тоже родня. Сейчас я не могу поехать к детям. Мы не можем навестить родню в соседней Луганской и Донецкой области. 

Но в быту все как-то наладилось уже. Питьевая вода есть. Перебои были с электроснабжением были: месяц с лишним сидели без света. Сейчас все в порядке. 

Получали гуманитарную помощь. Но, в основном, мы делились с теми, кто очень нуждался. В нашем регионе помощь оказывали Каритас и ЮНИСЕФ. Но здесь больше нужны не продукты, а брикеты, чтобы топить было чем. 

В безопасности мы себя не чувствовали за эти годы ни единого дня. Понимаем, что в одночасье все может измениться буквально в одну секунду. Уже поняли, что откладывать ничего нельзя.

А вообще, как и все нормальные люди, я мечтаю, чтобы это все закончилось. Вся эта гадость.