Історія подана мовою оригіналy

Последние восемь лет до вторжения русских Александр жил на линии разграничения. Его жизнь была размеренной и безопасной, несмотря на близость фронта. А вот после «спасательного» нападения оккупантов ему пришлось жить под обстрелами, а потом и бежать из дома

Мы из Луганской области - город Счастье. Он граничит с Луганском, но не был раньше в оккупации - у нас как раз была линия разграничения. Русские говорили, что нас здесь угнетали, бомбили наши власти – нет, никогда такого не было в нашем городе. Я всю жизнь там прожил и знаю точно. А вот после наступления русских пришлось бежать из Счастья.

В нашем городе еще до 24 февраля начались очень сильные обстрелы. Мне пришлось второпях ехать за сестрой и мамой 23 числа.

Когда началась полномасштабная война, русские сразу обстреляли весь город. Мы задержались в Северодонецке - там я учился в университете, у меня были друзья, знакомые. Думал, что дальше это все не пойдет, как в 2014 году, но ошибся - две недели спустя начались и там жесткие обстрелы.

До сих пор помню, как мы сидели в подвалах. К нам прилетела болванка от «Града» прямо во двор - страшно было. Дошло до гуманитарной катастрофы: нам нечего было есть, по три часа, изнывая от страха, я стоял под обстрелами посреди полуразрушенного города, чтобы купить картошки. За гуманитаркой нужно было очень далеко идти, было страшно, но выхода не было – я ходил. Банкоматы не работали, я думал, как выжить.

Я только получил права, у нашей машины бак был пробит, вместо окон – куски ковра, но, несмотря на все это, мы все-таки уехали оттуда в Днепропетровскую область.

Работы там нет, поэтому я уехал на заработки в Киев, пытаюсь помочь родным. Я не успел доучиться, сейчас - на четвертом курсе. Мои документы из университета остались на оккупированной территории. Даже не знаю, как их забрать оттуда.

Мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя. Каждый раз, когда какая-то машина проезжала или рядом раздавались громкие звуки, у меня в голове словно молоточки стучали.