Історія подана мовою оригіналy

Ольга Васильевна выехала из Краматорска с семьей сына, в которой был новорожденный ребенок. Возвращаться туда еще нельзя, но их сердца рвутся домой

Я из города Краматорска, пенсионерка. Мы тихо, спокойно жили, и все было нормально. У меня сын, двое внук: одному шесть лет, а второй родился 21 февраля, как раз перед войной. Мы вынуждены были уехать из города и очень переживали за детей. Я переживала за внуков. 

Было очень страшно. Моя невестка лежала в роддоме с новорожденным ребенком, было очень страшно. Я уже не переживала за себя, а переживала за детей и внуков. Мы думали, что все это быстро закончится, но дальше все было хуже и хуже. Пришлось выехать. 

В 2014 году я тоже уезжала к своей сестре, но тогда вернулась через три дня. Была очень рада, что все уцелело и что все было нормально. Не пострадало, ни мое жилье, ни детей. 

Теперь очень переживаем за свой дом, чтобы было куда вернуться - это очень страшно. Всю жизнь наживали - и остались без ничего. 

Как теперь заработать какую-то копейку, в 66 лет? Это большой возраст, и лекарства требуются. От этой войны сильно поднимается давление. 

Мы выехали в Кривой Рог. Сначала нас приютили знакомые, но надо было искать жилье. Люди не хотят сдавать жилье семьями с детьми, а у нас двое - совсем крошечки. У нас ничего нет: ни постели, ни одежды, ничего. Мы выехали, когда сильные бомбежки были - схватили самое необходимое, в основном, детское. 

Мы здесь гуманитарную помощь получаем, но лучше бы мы были дома, чтобы не было войны. Надо платить за квартиру, питаться деткам. Много сложностей очень. Фонд Рината Ахметова нам помогает. Некоторые люди относятся к нам с душой, помогают детскими вещами.

Очень сильно повлияла на нас война. Мы постарели все, наверное, лет на 15 за это время. И мы еще не пережили это, это еще не конец войне. Держимся из последних сил. Сильно пошатнулось здоровье. Дети постоянно просятся домой. Душа наша и сердце - дома. Как пережить все это, мы даже не знаем. Я надеюсь, что останемся в живых. 

Когда есть свое жилье, то можно еще как-то выжить. Не имея жилья, мы не живем, мы хотим домой.