Історію подано мовою оригіналу

Валентина с дочерью и свекровью в первые дни войны прятались в подвале, но наши военные настоятельно рекомендовали им выехать. Один солдат даже дал телефон и адрес своей жены, которая согласилась принять у себя беженцев

У нас был большой двухэтажный дом как раз на въезде из Донецка в Волноваху. 24 февраля 2022 года у моей дочки был день рождения. Она спускалась со второго этажа и сказала: «Там так сильно стреляют почему-то». Включила телевизор – и как раз объявляет президент, что началось война. 

Мне удалось съездить в магазин, взять печенье и другие продукты, которые долго хранятся. Грохот приближался. Мы решили как-то переждать ситуацию. Люди обустраивали свои подвалы. У нас был подвал небольшой, где хранились продукты. А в моей семье были я, дочь и моя свекровь, которой 87 лет. Мы снесли в подвал воду, продукты, положили лопату, лом. 

Двери одни в подвал, и мы их не стали закрывать. И ночью, когда температура была -2, мы все мерзли в этом подвале, но боялись закрыть дверь. Холод пробирал насквозь. 

Самое страшное, что бабушка не могла своими ногами ходить, и часто находилась в доме. Взрывы все сильнее были, и дом ходуном ходил. Я понимала, что этот подвал совершенно не приспособлен, и если что-то начнет обваливаться... С каждым взрывом я считала, что это наши последние минуты. Это было ужасно, конечно – страх за бабушку, за детей. 

Когда наши военные стали окапываться в наших огородах, я их спросила, что теперь нам делать, и мне посоветовали уезжать. Я сказала: «А куда уезжать? У меня никого нигде нет». Тогда один солдат взял телефон, набрал свою жену в Хмельницкой области и спросил: «Ты примешь беженцев?» Поговорил и дал мне ее номер телефона. А у меня была машина, и я могла водить. 

Единственное, что они попросили, – простыни, чтобы раны перевязывать. Я хотела дать им еще и бинты. А они говорят: «При наших ранениях бинты не помогут, лучше простыни». И я отдала им простыни, вытянула все, что было в холодильнике и морозильнике, отдала хлопцам. У меня были и фрукты, и овощи замороженные, и мясо. На тот момент у нас еще был дом целый, хотя осколки повредили и гараж, и крышу. В общем, солдаты нам помогли выехать. Сказали, что у нас есть 15 минут после обстрела «Градами», и мы можем выезжать. 

Мы только собрались, и тут - обстрелы. По команде наших военных мы выехали. Когда двигались по дороге через город, у меня даже мысли не было, что провода оборванные, осколки, камни какие-то, которые валялись везде, могут повредить машину. 

Мы выехали в Днепр. Я не знаю дорогу, а тогда уже не было никаких указателей на дорогах. Но я  все-таки добралась до Днепра. Подъехала к городу. Вижу – такси. Подхожу и говорю водителю: «У меня к вам необычная просьба. Сможете ли вы меня провести по городу, вот по этому адресу?» Он ответил: «Хорошо». Ехал медленно, чтобы я за ним успевала. 

У меня на машине было написано «Дети» и были повязаны белые простыни, разбито заднее стекло - мы без него ехали. 

Таксист меня проводил до нужного адреса, и я ему предложила деньги, но он не взял. Там к нам сразу подошли волонтеры, помогли вещи поднять в дом, определили машины на бесплатную стоянку. Кроме того, нашли специалиста, который смог нам заднее стекло в машине вставить, чтобы мы могли дальше ехать. Вот так люди помогали нам в Днепре. Там были созданы группы - объединялись жители нескольких домов, чтобы помогать. 

Потом мы добрались в Ровно. До сих пор я общаюсь с тем солдатом и его женой с Хмельниччины. Хоть мы там и не остались, но с этой семьей общаемся. Я знаю, какие у них проблемы на фронте, какие печали и радости в семье. Мы созваниваемся. Совсем недавно они открыли сбор на машину. Моя дочка помогла - собрали деньги на машину, и сейчас они ее используют на фронте. 

Еще одна дочка с двумя детьми находится в Италии. Мы тоже там были, но вернулись. Все-таки бабушке уже почти 90 лет, у нее проблемы со здоровьем. Война нас разбросала. Родственники у нас были в Мариуполе. С теми, кто смог выехать, общаемся, а с теми, кто не смог, к сожалению, связи нет. В мой дом попала то ли мина, то ли ракета. Он развален. 

У одной из моих дочек семья и жилье в Киеве. И она просила быть поближе к ней, чтобы в любой момент она могла мне помочь. Так что пока находимся в Киеве. 

Вся пенсия уходит на аренду жилья. По возможности дочка помогает, а если не сможет, то у нас будут проблемы серьезные. Но пока еще война не заканчивается. 

Я хочу жить в родном доме, работать в родном коллективе, хотя и понимаю, что не смогу туда вернуться. Я хочу, чтобы мои дети и внуки вернулись из Италии. Самое главное – здоровье и мир. Хочется снова встретиться с семьей военного, который был там у нас. А вообще, мне хочется мира. Не нравятся мне квартиры съемные - я привыкла, что у меня свой дом. У меня клубничка, у меня деревья были, ко мне приезжали внуки на все лето из Киева, происходило воссоединение семьи, а теперь все разбросаны. Пусть будет мир. Хочется все отстроить. Тяжело это будет, но в любом случае я постараюсь дождаться. Будем надеяться на лучшее.