Історія подана мовою оригіналy

Людмила Александровна пережила в Мариуполе голод, холод, обстрелы. Ей пришлось самой делать себе перевязки после операции, спасать дочь от укуса голодной собаки

Мне 67 лет, все эти годы я проживала в Мариуполе. 

Я лежала в больнице после операции. Там и узнала о начале войны.  Сын забрал меня на такси, мы доехали до автостанции, а там везде стояли заграждения, мешки с песком. Я поняла, что если уеду домой, назад в больницу не вернусь, а у меня открытая рана, и мне нужны были перевязки. Я вернулась в больницу и осталась там. На следующий день выписали всех, кто мог как-то передвигаться. Дальше я сама себе дома делала перевязки.

В первую неделю отключили свет, воду, газ. Тогда еще в «Зеркальном» два дня подряд можно было что-то купить: крупы, консервы. Муж шел с утра, и в час дня мог там что-то купить. У нас кладовка была забита консервацией, вареньем, были крупы. На мангале мы готовили еду. Дров было мало. У меня сердце кровью обливалось, когда хорошие деревья пилили для того, чтобы приготовить еду. Мы готовили с утра что-то на костре и закутывали, чтобы можно было целый день продержаться. 

В четвертый подъезд нашего дома было четыре попадания. У нас не было окон, мы лежали под тремя одеялами – я, муж, дочь. Коты лежали у нас под одеялами и грели нас. Температура в комнате была такая же, как на улице, это было страшно.

Кроме этого, 1 апреля соседская собака сильно покусала мою дочь. Было жесткое рассечение на руке, за живот укусила. Мы бежали в больницу по городу – я, муж, дочь и девочка-хозяйка этой собаки, а везде - обстрелы, черные дома. Это было страшно. Я понимала, что дочь кровью истечет, из-за этого бежала и мимо русских солдат, и мимо обгорелых домов. Добежали до больницы, а там в подвале лежали дети больные с жесткими ранениями. Эти врачи наложили дочери на руку семь швов. 

Бежали мы домой опять под обстрелами. У этой девочки мама медсестра, и она десять дней обрабатывала моей дочери раны, а потом пинцетом для бровей снимала швы. И это было страшно.

Я и моя семья были в Мариуполе до 27 апреля. Потом я, дочь и сын выехали. Он заплатил, чтобы нас вывезли до Бердянска. Три раза нас обманывали, не довозили. Муж решил остаться. Он об этом очень жалеет, но так получилось. 

Уже в Запорожье у нас началась светлая полоса. Там нас встретили волонтеры, поселили в садик, мы там переночевали, нас там покормили и дали гуманитарку. Утром отвезли на вокзал, посадили в поезд до Львова бесплатно, и мы поехали к родственникам. 

Мариуполь – моя боль. Там остался мой муж, у нас полтора месяца никакой связи не было, потом кое-какая появилась. Сейчас я ему звонить не могу - он в разрушенной квартире. Сразу он не получил фильтрацию, а когда получил, уже было поздно. 

Я выехала из Мариуполя, но очень хочу туда вернуться. Сейчас живу в пяти километрах от Киева.

Мои зять и сват воюют. Мы приехали в Ивано-Франковск, и через неделю мой сын тоже пошел в армию. Он хорошо владеет английским, есть диплом инженера-электронщика. Пошел в военкомат и проходит обучение управлению антидроновым оружием. Зять был контужен, сват был ранен. Сын очень рвется туда, но я хочу, чтобы он боролся со всеми дронами и остался живой. 

Мне очень трудно, но меня спасает работа. Я пенсионерка, но работаю – обучаю онлайн мариупольских детей, которые выбрались оттуда. В этой нашей школе - больше тысячи учеников. Сейчас перебои со светом, я не всегда могу проводить уроки. 

Я ходила к психологу, но если сам не справишься с собой, то психологи мало помогают. 

Какая-то благотворительная организация для 29 школы Мариуполя всем учителям дала ноутбуки. Периодически получаю гуманитарную помощь от ЯМариуполь. Благодаря поддержке этой организации я могу здесь находиться.