Історія подана мовою оригіналy

Мы с мужем – из Степногорска. Два пенсионера, у него онкология, сейчас он как раз лежит в больнице после операции, ждем результаты. Сын с женой в оккупации – в Бердянске ухаживают за старым дедом. Дочь в Германию уехала с двумя детками, потому что у них начались проблемы на нервной почве из-за бомбежек. Мы сейчас живем в Запорожье на съемной квартире, платим дорого, конечно. 

В Степногорске все время бомбят. У дочери на доме уже крышу проломили. Ее квартира на пятом этаже, а там дырка в спальне - полтора метра. И никто не может заделать, потому что это крайний дом и его часто бомбят, он весь побитый. 

Там нет ни у кого ни окон, ни дверей: мыши, голуби – все, что хочешь. Ну, все-таки надеемся, что стены останутся целые. Мы не можем подать на помощь, потому что квартира не внесена в компьютерный реестр. Мы вынуждены нанимать и платить людям деньги, чтобы они забили ДСП, а оно опять вылетает. У нас вообще во дворе упала авиабомба - зарылась на полтора метра. Если сейчас еще что-то упадет и детонирует, тяжело будет дому выстоять. Поэтому мы просто молим Бога, чтобы стены остались.

У нас есть машина старенькая, но она на ходу. На ней мы под бомбежками уезжали по «дороге жизни». В нашу колонну россияне стреляли и даже попадали, хотя все знали, что выезжают мирные люди. Мы же тогда еще надеялись, что они люди, а они - нелюди. 

В нашем маленьком городке больше половины жителей – русские, потому что работать на новую шахту люди со всего союза ехали. Та в начале войны у нас люди рвали паспорта русские, заблокировали свою родню в россии, потому что им не докажешь и не объяснишь, русские родственники верят только в телевизор. 

Хотим вернуться домой. И дочь моя тоже говорит что она там, в Германии, временно. Как только будет победа, она сразу - домой. Только и мечтаем, чтобы был мир, мы были дома, и все территории были наши. И  сын в Бердянске тоже ждет. Я говорю ему по телефону: «Вдруг тебя прослушивают?» А он говорит: «Я не боюсь, мы все ждем нашу армию, хотим в Украине быть».