Історію подано мовою оригіналу

Елена вывезла детей и маму на запад Украины, но оказалось, что и туда долетают российские ракеты

Я была в Польше на заработках, а дети были дома с мамой. Я должна была ехать 8 домой марта, уже были куплены билеты. А 24 февраля мама в полшестого утра сказала, что началась война. Это был ужас. Я была очень далеко, почти за две тысячи километров от дома, дети - там, и выехать невозможно. Получилось забрать их оттуда только через месяц после начала войны. 

Я не могла доехать в свой город, потому что он был оккупирован с первого дня, а они не могли выехать оттуда, так как из нашего города не было эвакуации. Мама моя в тот момент заболела, и ей было тяжело с детьми. Были большие проблемы с транспортом. Люди стали находить тех, кто может их вывезти. Эвакуационных автобусов не было, но были перевозчики. С перевозчиками мы договорились, и родных вывезли до Запорожья. А я их ждала в Запорожье. 

Ехали они долго, даже под обстрелами. Им оставалось всего 20 километров до Запорожья, и они мне позвонили и сказали, что их будут возвращать обратно, так как под Запорожьем идут бои. Но в конце концов они прорвались. 

У детей был шок, когда они проезжали 19 блокпостов российских, и на каждом их выводили, раздевали, проверяли. В Запорожье я их забрала, и мы поехали во Львов, переночевали там, и утром собирались ехать в Ровно. Мы стояли возле торгового центра, ждали такси, и над нами полетели ракеты. Когда на Львов прилетело четыре снаряда, это было в пяти минутах ходьбы от того места, где мы стояли. Это было очень страшно. Они пролетели практически над нашими головами. Дети плакали, мы были в шоке, не знали, куда бежать. Потом было очень тяжело принять то, что домой мы не попадем. Я в прошлом году как уехала в сентябре, так до сих пор и не могу туда попасть. Мне нельзя туда приехать, так как я жена военнослужащего. 

Конечно, была большая проблема с тем, что продукты начали продавать только за наличные, а наличные очень быстро закончились. Деньги были на карте, и снять их было невозможно. Моя дочка старшая по три-четыре часа стояла в очереди на морозе, чтобы купить хлеб по карте, а когда ее очередь подходила, то ей говорили, что картой уже нельзя расплатиться, так как света нет. 

Газ пропал. Его отключили, когда было холодно, но в нашем дом сохранилась печка. У нас частный дом, и мы топили печку. Моя мама гипертоник, лекарства очень подорожали, и их не было возможности купить. Деньги были на карте, но расплатиться картой было невозможно. Мы договаривались, искали медикаменты среди людей, и нам приносили – кто одну таблетку, кто пять. 

Дети мои очень полюбили пшеничную кашу, которую раньше никогда не ели. Потому что ничего другого не было, невозможно было купить.  

Недалеко от Ровно в селе живет мой брат. Жить у него долго не получилось, потому что у него двое детей и дом небольшой, но на какое-то время мы могли там остановиться. Потом нам предложили в Ровно комнату в общежитии, и мы остались тут. 

Сейчас я не работаю, потому что младшую дочку надо в полпервого забирать каждый день из школы. Старшая дочь учится, мама сейчас в больнице лежит. 

Мы не могли поверить, что невозможно поехать домой. Не знали, что там происходит, что с нашим домом, в котором мы жили целую жизнь. У меня нет связи ни с кем. Тяжело, потому что не понимаю, когда это закончится, когда я смогу поехать домой. Что делать? Оставаться здесь и пытаться жить заново? Жилья нет - мы в общежитии вчетвером в одной комнате. Снимать квартиру очень дорого. Это не та стабильность, к которой мы привыкли. Как задумаюсь – страшно становится. Иногда до слез – страшно, обидно, и вообще непонятно, за что это нам всем. Погибли мои родственники и очень много знакомых.

Сначала я думала, что скоро закончится, а сейчас уже понемногу падает моральный дух, потому что время идет. Запорожье ночью обстреляли, а у меня там много друзей. Полная нестабильность и непонимание. Сирена воет – и младшая дочка просыпается в любое время. Она встает, одевается, и надо с ней идти в убежище, потому что она очень боится. Хотелось бы, чтоб война закончилась прямо сейчас, я собралась и поехала домой. Неважно, руины у меня там или нет, но я поехала бы домой. Мне хочется, чтобы дети не боялись и знали, что их ждет завтра.