Історію подано мовою оригіналу

Мариупольцам под обстрелами тяжелее всего было без связи. Прячась по подвалам, они слышали постоянные взрывы и не понимали последствий

24 февраля я вышла на работу. Многие мои коллеги были на работе, потому что мы закрывали месяц. Не могли представить, что это настолько серьезно обернется для нас всех. Мы думали, постреляют, попугают - и все этим закончится. Отработали весь день. Мы, большинство моего окружения, не верили в происходящее, не думали, что другая цивилизованная страна сможет так поступить с нашей цивилизованной страной.

То, что в Мариуполе мы пережили, люди, которые там не были, просто читая, видя какие-то сьемки, никогда этого не поймут. Я это знаю точно, потому что от нас недалеко Донецк, и мы никогда дончан не понимали, хоть и сочувствовали. Когда человек из цивилизованного состояния попадает в первобытное, когда нет ни воды, ни света, ни отопления и, что самое страшное, – связи и интернета. Мы не знали, что происходит и что может произойти в ближайшее время, просто слышишь постоянную детонацию: что-то вылетало и взрывалось, и было непонятно, чем это может закончиться. Это страшно. 

Я боялась за детей. Старшая дочь-студентка из Киева приехала накануне войны. У нее был стресс, такая депрессия… она зашла в подвал и не поднималась в квартиру. Сидела в подвале и спала там, практически не входила на улицу. 

Мы жили под стеной Комбината им. Ильича. Когда обстреливали комбинат, мы готовили еду на улице около подъезда, потому что у нас не было ни газа, ни света. Так многие делали. 

Мой ребенок младший, 11 летний, вышел, и во во время детонации на него посыпались осколки из подъезда. Тогда я поняла, что это очень опасно. 

Прилеты в наш дом случились после того, как мы поехали, такие серьезные прилеты. Наш дом тоже сильно пострадал. 

Мы думали, что это скоро прекратится, и я считала каждый день: попугали - и хватит. А 2 марта у нас уже не было ничего, и выехать нельзя было. Люди выезжали, но очень многие погибали по дороге на выезде, ведь практически людей не выпускали из города. Мы 5 марта хотели выехать, но нас уже не выпустили - сказали, что это большой риск для жизни. Мы вернулись и 17 марта выехали.

Мы сидели в своем маленьком районе, боялись выйти за пределы соседних дворов и не знали, что происходит в остальном городе. Я думала, что этот ужас творится только у нас, а в других районах - более-менее тихо. Когда мы выезжали из города, я увидела эту картину во всех районах. Для меня это был шок. Я не ожидала, что город настолько пострадал. Разбитая техника и убитые люди – все было перед нашими глазами, и это было страшно. 

Очень много было блокпостов «ДНР». Это было унижение сплошное. Нас фактически каждый километр останавливали и проверяли наши вещи. Нас не всегда дергали, потому что с нами был ребенок. Если детей не было, мужчин унижали, раздевали, искали татуировки «Азова». Если мужчины ехали сами без семьи, без женщин, без детей, это было серьезно. Оккупанты открывали багажник и рылись в вещах. Двадцать раз нас останавливали, и это каждый раз мы переживали. По дороге где-то громыхало – нас могли накрыть «Градами». Такие случаи были. Нам повезло, что мы доехали.

Приятно тронуло, когда нас встретили в Запорожье в «Эпицентре». Там было организовано горячее питание, там были волонтеры, которые могли оказать первую медицинскую помощь, были представители Красного Креста, жилье предлагали. 

Нам волонтеры, у которых был свой пансионат, сказали, что мы можем остановиться в гостинице на несколько дней, там есть горячие питание. 

Для меня это было приятной неожиданностью, потому что у меня было стесненное материальное положение. Люди помогали безвозмездно, это было очень приятно. Потом мы жили бесплатно на базе отдыха в Днепропетровской области, там тоже волонтеры помогали и гуманитарная помощь была.

В Луцке у нас были знакомые, могли на какое-то время нас приютить, пока мы снимем квартиру и обоснуемся. Была такая поддержка, а в дальнейшем мы квартиру снимали сами. 

Я мечтаю, что рано или поздно, Мариуполь освободят вместе со всей Донецкой и Луганской областью и Крымом. Хочу, чтобы это было быстрее. Рано или поздно мы вернемся в свой Мариуполь и его отстроим. Комбинат тоже Ринат Леонидович Ахметов поможет довести до состояния рабочего, и мы сможем вернуться в ту жизнь, я буду работать на своем комбинате.