"Русским было безразлично, в кого стрелять и кого убивать"

Історія подана мовою оригіналy

«Пока моя сестра по крупицам воссоздавала историю своего невероятного спасения в блокадном городе, я отчетливо понимала: подобное вряд ли удастся простить. Её история – уникальное свидетельство ужасного преступления, совершенного против мирных и беззащитных. С позволения сестры я воссоздам её воспоминания от первого лица, чтобы читатель в полной мере осмыслил весь ужас пережитого».

В то роковое утро 24 февраля над Мариуполем нависло мрачное чувство неуправляемой тревоги. За многие годы мы с мужем привыкли к постоянному гулу канонады на окраинах, но в этот раз всё было иначе. Из новостей мы узнали, что русские уже кошмарят ракетными ударами всю Украину.

Многие мариупольцы решили уезжать сразу. Мы же остались в полной уверенности, что большая война в ХХІ веке невозможна.

У нас, в центре города (а жили мы в районе Дома связи), в тот момент было тихо. Мы убедили себя, что центру уж точно ничего не угрожает. Как же мы ошибались…

2 марта интенсивность боёв резко усилилась. Сначала пропал свет, затем газ и вода. Прекратили работу магазины, распоясались мародеры.

Каждый поход за водой превращался в квест-выживание. Из-за хаотичных обстрелов многие погибали целыми семьями прямо в очередях. Многих похоронили прямо во дворах, на детских площадках.

Стреляли по всем и отовсюду, сея вокруг страх и оцепенение.

На наших глазах умирал великий город. Объятый пламенем, в клубах черного едкого дыма на фоне пасмурного неба, он до последнего издыхания надеялся выжить в невыносимых муках вместе с беззащитными детьми, женщинами и стариками. 

9 марта мы с мужем решились выйти на поиски воды. Это спасло нам жизнь. Пока нас не было, прямо во дворе рухнул снаряд, оставив после себя гигантскую воронку, изрешетил осколками фасад. Наша квартира – то, что от нее осталось, была изуродована осколками и мелкими стекольными крошками. Вместо оконных рам зияли черные дыры.

В тот день стоял невыносимый холод. Ночевали в десяти одёжках. Это не согревало. В те дни вообще ничего не согревало, кроме надежды выжить.

Враг бесновался и днем, и ночью, равняя с землей наши парки, школы и детские сады, больницы и поликлиники, магазины и торговые центры, заводы и предприятия. Все понимали, что город уничтожают целенаправленно, без крупицы милосердия.

Им было безразлично, куда стрелять, кого убивать. Всё это выглядело, словно месть за то, что мы не прогнулись в 2014-ом и выбрали жизнь в свободной стране.

Переночевав, 10 марта мы решили добираться к дочери, которая жила в доме напротив Драмтеатра. Следующие четыре дня жили в подвале, который подпрыгивал после каждого взрыва. Слышали скрежет бетонных плит, молились, чтобы они не обвалились на наши головы.

Шансы покинуть подвал невредимым гасли с каждым новым ударом.

Выйти на улицу было не менее опасно. От тех, кто попытался выбраться, а затем вернулся, мы слышали, что по мирным работали снайперы.

Тем временем стрельба и взрывы кратно увеличились. Всё, что мы делали с утра до вечера и по ночам, – молились. Никакой внешней связи не было. Город выживал в полной изоляции. Русские отрезали нас от мира полностью.

Рано утром 15 марта мы увидели, что у Драмтеатра формируются колонны автомобилей. Поняли, что нужно немедленно бежать. В 9 утра мы вместе со сватами уже сидели в машине, которая чудом осталась на ходу.

Уже в ручейке колонны мы узнали, что именно в этот день был запланирован гуманитарный коридор. Очень медленно в бескрайней веренице автомобилей мы проехали восемь вражеских блокпостов. То, что мы видели вдоль дороги, невозможно описать словами. Искореженная техника, взорванные гражданские автомобили и очень-очень много смертей.

Вообще, смерть всё это время витала вокруг нас.

Доехав в Запорожье, мы с ужасом узнали, что русские сбросили бомбу на Драмтеатр. Гадко слушать оправдания о мифической базе «Азова». Это ложь. Там прятались сотни мирных мариупольцев, в основном женщины и дети.

Вообще, когда мы выбрались из оккупации, я долго плакала. В Запорожье нас поселили в одно из общежитий «Метинвеста», где я впервые за долгое время приняла горячий душ.

...В Мариуполе мы оставили свои сердца, но верим, что обязательно вернемся. И пусть мне сейчас 61, а мужу – 67, мы вместе с Украиной будем отстраивать любимый город. И мы вернем ему былую славу промышленного гиганта.

А сегодня верим в Украинскую армию!

И очень ждем победы в войне, которая уже стала для украинцев Отечественной».

Друзья, история спасения моей сестры – это уникальное свидетельство несгибаемости, силы духа и решимости, воли к жизни человека, прошедшего ад войны.

У каждого из тех, кто пережил трагедию Мариуполя, свой собственный путь, своя оценка тех страшных событий. Но мне бы очень хотелось, чтобы историю моей сестры узнали как можно больше людей. Это невыдуманная правда из первых уст. Правда, которую невозможно скрыть, утопив в небытие.

Рассказывайте свои истории. Пусть все узнают, что на самом деле произошло в блокадном Мариуполе.

История из открытых источников, рассказана сестрой Викторией Гриб.