Історія подана мовою оригіналy

Семья Михаила убегала от войны дважды – из Торецка и из Мариуполя.

До 2014 года мы жили в городе Дзержинск. Сейчас он переименован в Торецк. Это город на границе с Горловкой. Я ездил в Москву, потому что семью нужно обеспечивать, а дома работы не было. Когда закрыли границы на карантин, я переехал в Мариуполь и там работал. Со временем перевез туда семью.

Утром 24 февраля я ехал на работу. Мне позвонили и сказали, что на работу нет смысла ехать. Я приехал со своим коллегой - мы остановились недалеко от проходных Ильича и слышали, что там уже начались прилеты. Мы разъехались по домам, а дома по телевизору уже услышали последние новости.

Бытовые трудности нас не пугали. Мы уже жили рядом с войной неподалеку от Горловки. Там воды постоянно не было, поэтому, когда здесь отключили воду, мы не очень страдали. Самое сложно было то, что не было связи. Нельзя было звонить своим близким, родным. И невозможно было получить какую-либо информацию. Неизвестность пугала. Непонятно было, можно выехать или нет. Никто ничего не объявлял, никто ничего не знал. Мы уезжали на свой страх и риск.

Сосед сказал, что его сын узнал, где зеленый коридор, и они собираются колонной выезжать. Мы поняли, что это наш единственный шанс уехать.

Когда над нами пролетали реактивные ракеты, было немножко жутко. Нас шокировало и то, что мы увидели, когда проезжали мимо оккупированных территорий. Там солдаты лежали прямо на дороге. Как-то это не по-человечески, мне кажется.

Но были и хорошие моменты. Меня тронуло то, как поддерживают друг друга люди.  Мы только выехали из Мариуполя и буквально через несколько километров нас не пропустили военные ДНР. Тогда люди нас пригласили в село, накормили, напоили, дали ночлег. Может, это из-за войны, а, может, сами по себе люди добрые, приветливые.

Мы все стресс пережили. Жена волновалась, младшая дочка боялась очень. Ребенок и сейчас боится всего – замкнутых пространств, например. Она не может в лифте ездить.

Вообще, мы хотели уехать раньше, но не знали, как обстояли дела. Я знал только одну дорогу. Туда ехал мой кум и сказал, что там жуть, что творилось. Я просто не знал, как мне проехать. Я не был уверен, что можно ехать по тем дорогам, которые я знал, потому что там трасса Мариуполь – Донецк очень длинная и хорошо просматривается. Там снайперы могли сидеть, а я не мог рисковать семьей.

Мы ехали в неизвестность. И это пугало больше всего. Но когда колонной уже ехали, нас всюду пропускали – видимо, «зеленый коридор» все же был.

Как только мы выехали из Мариуполя, там были украинские солдаты, а дальше, буквально, в ста метрах от них, стояли уже ДНР и туда подъезжали танки, БТР. Это было жутко. Общались некорректно. Мы просто не знали, чего ожидать от человека с оружием, который к нам подошел.

Указателей на дорогах не было. Где-то возле Пологов был первый украинский блокпост после оккупированной территории. Когда мы туда подъехали и стояли на блок посту, два истребителя СУшки резко остановились, стали перпендикулярно земле, выпустили тепловые ракеты и улетели. На посту стояло около ста машин. Многие не знали, что это тепловые ракеты, и попрыгали в окопы.

Сейчас мы в Броварах Киевской области, потому что только там я смог найти работу. Я сначала в Запорожье приехал, потом к себе домой, потом поехал в Днепр - искал там работу, но так и не нашел.

Я думаю, война может закончиться только какими-то переговорами. Мне кажется, по-другому это невозможно. Очень хочется, чтобы ни дети, ни внуки не видели ужасов войны. Я мечтаю, чтобы это скорее закончилось. Сейчас это самое главное, а остальное приложится.