Історія подана мовою оригіналy

Жительница Мариуполя рассказала об ужасах выживания: не было еды, воды и лекарств, люди топили снег и питались пропавшими продуктами.

Несмотря на то, что 24-го началась война, я еще работала – удаленно. До последнего момента, пока был свет и интернет, я работала. Страх, слезы… и тут же работа параллельно с этим.

Я жила на Левом берегу. Он вообще был изолирован, волонтеры не добирались до него. У всех, кто был на Левом берегу, выход был только через оккупированную территорию.

Конечно, мы все от всего пережитого постарели. Еды особо не было, ели хлеб – обрезали плесень на хлебе и ели. Еду негде было достать, ниоткуда она не поставлялась. Лекарств уже 2 марта почти не было. Все, что было накоплено за годы жизни, вот то и было, успокоительных не хватало. С водой были большие проблемы, мы радовались, когда выпадал снег. Мы его собирали, и была хоть какая-то вода.

Когда были настолько сильные обстрелы и дома рядом рушились, мы поняли, что терпеть или ждать чего-то неоткуда и невозможно. Это было очень страшно. В последний день перед нашим уходом все свистело, казалось, что в шаге сейчас взорвется что-то.

Мы прошли по длиннейшему маршруту, чтобы добраться до родственников в Запорожье. 25 марта мы вышли из дома, а в Запорожье попали в середине апреля. Получается, мы через Европу вернулись в Украину.

Я никогда не думала, что моих близких застанет война, всегда сожалела, что не расспрашивала свою прабабушку о событиях 1939–1945 годов. Теперь я это все понимаю, это очень тяжело. Но все равно не передашь словами те ощущения, страхи, когда ты бегаешь к огню что-то приготовить в XXI веке.