24 февраля у моего старшего сына день рождения. В 2022 году ему исполнилось 18 лет. И с утра, в полпятого, я проснулась от громких взрывов. Их нельзя было путать ни с чем, поскольку мы застали войну еще в 2014 году. Я разбудила мужа, мы включили телевизор и увидели бегущую строку о начале широкомасштабной войны в Украине. Воспитатели написали, что садик не будет работать. Все звонили друг другу, все были шокированы, но никто не верил, что это затянется надолго. Думали, дня три – и все.
Мы выехали в апреле, когда участились прилеты. Нам было сильно слышно, как Изюм бомбят - даже земля содрогалась. Прилеты были уже не где-то вдалеке, а возле нас. Окна вылетали.
Мы решили уехать. Думали, на две недели – и вернемся, но получилось по-другому. Мы и сейчас в эвакуации в Полтаве.
Я следила за всеми гуманитарными программами, которые на тот момент были в городе. С пяти утра мы выстаивали многочасовые очереди за сертификатами - от ООН, от фонда «Каритас». В первый месяц вообще жили от гуманитарки до гуманитарки. Прошло время, пока нам начали платить деньги от ООН.
Пока не себе это не прочувствуешь – не поймешь. Конечно, я никому не желаю такое пройти, но, чтобы понять пострадавших от войны, ты должен на себе все ощутить. А телевизор таких эмоций не передает. Рассказы тоже. Да, людям жаль, они сочувствуют, но через три секунды все забывается. Взять, к примеру, вот эти взрывы. Мы их с 2014 года помним, и даже спустя восемь лет, они в нас откликаются. Не дай Бог, конечно, никому через это пройти.
Мы выехали, но жизнь продолжается, несмотря ни на что. Мечтаю, чтобы у деток было будущее; чтобы у них была работа. Чтобы молодежь была заинтересована оставаться в Украине. Чтобы дали им развиваться, обустраиваться, чтобы у них было желание создавать семьи. Это обязательно. Чтобы детки были. Чтобы у них была здесь перспектива.
