Історію подано мовою оригіналу

В школьном подвале прятались от обстрелов триста человек вместе с детьми. Когда их всех засыпало землей от прилета, стало ясно, что пора эвакуироваться

Мы живем на краю города. Нас сразу стали бомбить, да так, что мы решили выезжать. Сидели в подвале и понимали, что может быть полный «атас». Страшно стало. 

На третий день мы часа два стояли в очереди в аптеку. Мне нужно было лекарство от давления. Купили то, что надо было. А потом в подвале, когда надо было, мне девочка дала таблетки. Нас триста человек в подвале сидело под школой. И детей много было. Потом наши военные, украинские, которые пришли где-то на 4-5-й день в город, приносили нам еду прямо под школу. Им разрешили брать продукты в магазине. Магазин был крайний, прямо от леса. 

Туда первыми шли со стороны Луганска российские войска. Там было опасно. Этот магазин первым подвергся обстрелам. И наши солдаты нам принесли много еды. А вообще, мы бегали домой, когда обстрелов не было, и готовили. Потом прибегали назад - и опять сидели в подвале. А потом становилось все хуже.

Когда уже совсем стало тяжело, мы сели в машину и уехали. Выезжали двумя семьями через Рубежное. Кругом так обстреливали! Было страшно, но мы выбрались.

Были моменты очень неприятные – то, что наши женщины вели себя иногда так, как будто ждали россиян. Хотя они прекрасно говорили на украинском языке, но, видимо, очень любили Россию, ждали ее. И не только пожилые.  Молодые тоже говорили: «Мы хотим, чтоб тут Россия была». – «А зачем она вам?» – «Не знаем. Просто чтоб была». Видимо, их так воспитали родители.

В общем, там была разношерстная публика. На 9-й или 10-й день в школу № 20, где мы сидели, в спортзал был прилет. Засыпало землей всех очень сильно. Ранило несколько человек из тех, что вышли на улицу покурить. И стало понятно через какое-то время, что сидеть там уже нельзя. Люди стали переходить глубже в город. А позже наша квартира сгорела и ничего не осталось. 

Мы в Днепр сначала приехали к одноклассникам. Но там нам страшно было, и захотелось уехать дальше. Приехали в Черкассы к друзьям и жили с ними вместе в их квартире. Потом к ним еще приехали люди. Много людей приезжало, и нас пытались разместить по квартирам. Сняли нам жилье сначала бесплатно, пока мы приходили в себя. А потом уже платили деньги за квартиру. В принципе, у нас обыкновенная жизнь обыкновенных беженцев. 

Наша дочка в Польше была, потому что на Харьков, на Салтовку, где она жила, бросали с самолетов бомбы, и было страшно. Школу разрушили. Как они там вообще живы остались – непонятно. 

А потом был момент, когда не было обстрелов, и они выехали. Были вместе с нами тут, в Черкассах, а потом уехали в Польшу, потому что истерика была сильная и у ребенка, и у дочки. И мы поняли, что им надо ехать дальше.  

Естественно, хочется видеть будущее мирным, а Украину – целостной. Хочется, чтобы все вернулись. Мы прекрасно жили в Северодонецке. У меня был прекрасный бизнес, магазин свой. Все было чудесно. Конечно, хочется, чтобы все живы остались. Это самое главное.