Історія подана мовою оригіналy

В окруженном Мариуполе на глазах Любови Александровны ежедневно гибли люди. Но похоронить их не было возможности. Все - из-за сильных обстрелов 

Утром 24 февраля мне позвонила дочь и сказала, что начались сильные обстрелы. Предупредила, чтобы я была осторожна, но не сказала, что началась полномасштабная война. Сказала, что аэропорт взорвали, но я не восприняла это так, что надо собирать вещи и бежать.

Позвонила своей куме, которая жила на Левом берегу, в микрорайоне Восточный. Сказала ей, чтобы ехала ко мне. Она приехала вечером, мы ночь не спали, беспокойство какое-то было.

Все время находились в напряжении, обстрелы были постоянные. Я постоянно бегала на балкон, смотрела в окно, как будто я должна видеть, откуда и что летит. С каждой минутой все только усугублялось.

Потом пропали вода и свет, отопления не было. Свет отключили 25 февраля. Чтобы зарядить телефон, я бегала в больницу к генератору. Шестого марта отключили газ. Мы с соседями готовили еду на костре. Продукты использовали те, что были дома. Кидали все в воду, чтобы закипело, и несли быстренько на стол.

После обстрела пятнадцатого марта у нас в доме вылетели окна и двери. На улице было минус двенадцать градусов, шел снег. Нам уже некуда было деваться, поэтому мы пошли в горгаз к подвалу. Но туда нас не пустили соседи. Кричали, что все уже занято.

В моем доме, правда, тоже был подвал. Мы пошли туда, заняли там с подругой два места в уголке. И с шестнадцатого марта мы круглосуточно находились в подвале. Я могла сбегать домой только в пять утра, потому что целый день было невозможно выйти. Брала там продукты какие-то и самое необходимое: воды запас, свечки, спички, вату, масло растительное. Из этого всего мы делали фитили. Нам надо было выживать. Мы снег собирали и дождевую воду. Люди сливали воду из водонагревателей и батарей.

Ежедневно умирали люди. У моего сына в подъезде женщина погибла. Бабушка в подвале умерла прямо у нас в ногах, там, где мы спали. И мы не могли ее даже закопать, потому что сильные обстрелы были, не могли выйти. Бомбежка была страшная.

Но нам удалось выехать с Божьей помощью, ангел-хранитель уберег нас. Мы поняли, что другого выхода нет, когда кто-то к нам ломился ночью в подвал. Буквально ломали стену, чтобы к нам ворваться. Мы не знаем, кто это был, но стало понятно, что мы досиделись до последнего, как говорится. И седьмого апреля с Божьей помощью вышли группой, дошли до 17-го микрорайона, а оттуда поехали автобусом на Володарское (сейчас Никольское).

Я выехала за свои деньги в Бердянск. А потом со второго раза мы выехали в Запорожье. Нас не пропускали, потому что обстрелы были сильные, приходилось прятаться. Но на второй день проехали все-таки. Оттуда я приехала поездом в Софиевскую Борщаговку. У меня здесь дочь. Мы с сыном сняли небольшую квартиру.

Дети, конечно, помогают. Но я привыкла жить на свои деньги, всегда сама себя обеспечивала, могла себе что-то позволить и знала, что тихо, мирно, спокойно проживаю свою старость. Может, я бы еще работала, если бы не война. Хотя бы какое-то жилье нам предоставили, было бы немного легче. Я понимаю, что нас много таких, весь Мариуполь, можно сказать. Мы приехали без денег, без ничего. Спасибо, тут добрые люди. Спасибо церквям, мы ходили, нам дали какие-то вещи, постель. Выживаем, как-то пытаемся приспособиться к этой жизни.