Історія подана мовою оригіналy
Светлана из Николаева рассказывает, как уже четвертую неделю ночует в подвале.
Меня зовут Света, мне почти 30 лет и уже 23 ночи я и моя мама спим в подвале соседского дома. Я родилась и выросла в русскоязычном Николаеве в семье, где никто никогда не говорил на украинском языке. Жила очень даже счастливо, пока Россия не напала на мою страну.
Первые две ночи в подвале мы спали на полу, поскольку нас было очень много. Было душно, пыльно и невыносимо страшно. Сложно передать тот ужас, который ты испытываешь, когда в темноте бежишь по улице под звуки сирен и взрывов.
С нами была девочка, которой только исполнилось шесть месяцев, с мамой и старшим братом трёх лет, он ходил по кругу, подходя к каждому, хотел чтобы с ним поиграли. Пятилетняя Маша не понимала почему нельзя бегать и громко смеяться.
С нами были подростки, которые вместо учебы в школе, научились различать звуки разного вида оружия, которыми нас бомбит наш не уважаемый сосед.
В одну из ночей с нами была семья моих друзей с четырехлетней дочерью. В тот день были сильные обстрелы с градов и смерчей, кроха вздрагивала от каждого взрыва, я отвлекала ее рассказами про волшебную единорожку, которая исполняет любые желания. Когда выключался или мигал свет, она начинала плакать и мы не могли ее успокоить, потому что взрывы и темнота это не то что должен видеть и слышать ребенок.
Пенсионеры, которые особенно тяжело переносят все эти события. При каждом взрыве Лена (так она попросила ее называть, не говорить «бабушка Лена») вскакивает и пытается понять, насколько близко от нас прилетела «освободительная боевая ракета».
Ее с мужем прошлой весной забрала к себе в Николаев дочка, до этого Лена жила в Крыму. Они не поддерживали аннексию полуострова. Их дом, в котором выросло не одно поколение семьи, был разрушен для постройки Керченского моста, но только недавно появилась возможность уехать и начать строить новую жизнь. Но мы видим, что с этой новой жизнью делает Россия, все к чему она прикасается, разрушается, Россия забрала у них один дом и пытается разрушить второй.
Почти все жители города уже выехали в другие более спокойные области Украины или в другие страны. Мы с мамой и ещё некоторыми соседями продолжаем спускаться в подвал с наступлением комендантского часа (это семь вечера) или с воем сирены. Когда включают сигнал тревоги у нас есть 5–10 минут, чтобы надеть верхнюю одежду, обуться, и быстро, под гул и с выскакивающим от страха сердцем, добежать до укрытия. Приходя в квартиры, мы не переодевается в домашнее, чтобы при следующей угрозе максимально быстро собраться.
Мы уже не спим на полу, принесли старую раскладушку, почти все одеяла и даже подушки. Постелили на пол старые ковры, чтобы не задыхаться от пыли, которая поднимается при ходьбе, запаслись водой и едой на случай, если долго не сможем выходить из укрытия.
Когда эти орки бомбят, даже находясь в относительной безопасности, тебя охватывает липкий страх, который заполняет каждую клетку твоего тела, страх за родных и ненависть ко всем, кто это делает, ко всем, кто молчит и поддерживает эту войну. Когда наступает тишина, мы судорожно пишем и звони всем родным, чтобы убедится, что с ними все хорошо и в этот раз все живы, но ты понимаешь, что в следующий раз может случиться что угодно.
Даже когда ночь относительно тихая, ты просыпаешься от фантомных взрывов или тревоги. Если удалось поспать три часа подряд, это удача. Неделю назад из-за обстрелов пропали свет и связь. Самые страшные несколько часов, когда ты понятия не имеешь, живы твои друзья и родные. Во многих местах в области света, воды и тепла нет неделями и нельзя выяснить живы ли твои родные.
При всех ужасах происходящего мы сплотились, организовали распорядок подвальной жизни, у нас есть пароль для входа, каждый поддерживает друг друга.
Я знаю, этот ад закончится, мы вновь будем засыпать в своих кроватях с любимыми рядом, мы сможем снять с себя пыльную одежду, но это подвал навсегда останется в нашей памяти как место, где мы провели много ночей, боясь за свою жизнь и молясь за всех нас.
Источник – Служба поддержки
