Історію подано мовою оригіналу

Мариупольцы самоорганизовывались, чтобы выжить под обстрелами и спасти детей

Война коснулась меня уже дважды. Первый раз бежала от войны из Новоазовского района в Мариуполь. Город мне полюбился, стал настоящим домом. В Мариуполе я создала свою семью, у меня родился ребенок, была любимая работа. Мне там нравилось все: воздух, несмотря ни на заводы, море, окружение, люди, архитектура. Я дышала этим. 

Накануне войны мы всей семьей заболели коронавирусом. Не поверили. Чувствовали растерянность, бездействие, беспомощность. Не понимали, что делать. Спустились в подвал и поняли, что выехать у нас возможности нет.

Больше всего переживали за свою трехлетнюю малышку, максимально старались ограничить ее от всего этого ужаса. Самым сложным было не показывать чувство страха ребенку. 

Было сложно писать на маленькой дочкиной ручке ее фамилию, имя, отчество, телефоны, адрес, потому что мы были готовы, что нас в любой момент может не стать. 

Это было очень морально, психологически сложно. Но мы с мужем делали это для того, чтобы максимально показать ей, что все в порядке.

Муж для всего дома печь построил во дворе из бордюров, которые у нас были во дворе. Ветки ломали - палили костер, готовили кушать. Мы в это время были в подвале с моей доченькой, других деток тоже привели мне - я следила за детьми. 

Ребенка мы согревали своими телами: я ложилась на сырую землю, на меня клали дочку, и сверху прижимался муж – так между телами грели ее. Мы боялись, чтобы она не заболела, потому что мы с коронавирусом. Она переносила все в легкой форме. Я очень боялась, что будет температура, воспаление легких. Постоянно контролировала. 

Воды у нас не было. Половину баклажки воды чистой берегли для ребенка, а мы с мужем пили дождевую воду, топили снег. Питались всем домом, у кого что было. Кто-то приносил яички, у кого-то была мука – такой общак. 

Взрослые старались кушать мало, чтобы было больше еды для детей. Мы не знали, сколько это затянется. Я не могла кушать, зная, что возможно через неделю ребенку не будет что дать. 

Мы организовались всем домом, распределили обязанности. Муж взял на себя эту ответственность. Я посмотрела на него другими глазами. Понимаю, что он - Мужчина с большой буквы, так рассудительно он держался в стрессовой ситуации, не потерялся. Остальные мужчины - кто ветки ломал, кто строил с ним эту печку, чтобы это все горело… Откуда-то у него эти знания были. 

Я была с детьми - пыталась отвлечь их. Читала книжки, рассказывала истории, играла с ними. Мы объясняли детям маленьким, что это злой дракон прилетел. Они же задают вопросы. Они боятся взрывов, шума. Говорила, как будто это злой дракон бросает камешки. Это страшно: улыбаться, когда вокруг тебя взрывы. 

У нас было трое деток осознанного возраста, 3-10 лет, и был грудной мальчик, 24 февраля только родился. Мы пытались свечки в подвале жечь, чтобы ребенок смотрел на свет, чтобы глазки у него работали правильно. Помогали друг другу, кто как мог. Мы стали одной большой семьей, которая жила в подвале. Мы спали все вместе. Чужие люди друг к другу прислонялись, чтобы между нами были дети, так своими телами грели их 

Потом начали бомбить самолетами конкретно наш дом. Мы уже понимали, что самолет идет на разворот 10 секунд. Когда мы поняли, что прилетело в наш дом, муж сказал, что больше мы здесь не можем находиться. Мы сели в машину свою, забрали еще семью с детьми. Вещи не брали никакие - брали как можно больше людей из подвала и документы. 

Выезжали под обстрелами. Нашу колонну бомбили с самолетов. Мы были в начале колонны. Доехали только начало и середина, а конец, к сожалению, не смог доехать - они попали под «раздачу». 

Мы выехали в сторону Мелекино. Это было как одно мгновение, потому что ехали и молились, обнявшись с иконой, которая была постоянно с нами. Закрывали глаза детям, чтобы они не видели, что происходит вокруг. Я закрыла глаза в Мариуполе и открыла в Мелекино. Я панически боялась, что в нас тоже попадут. 

Сейчас я работаю в центре поддержки ЯМариуполь. Жилье тоже нашли, снимаем. Самое главное - у нас есть работа, остальное все получается. Спасибо большое, очень большая поддержка продуктами и гуманитарными наборами. Спасибо большое Фонду Рината Ахметова.

Здесь мы все обратились к психологам. Выяснилось, что мой ребенок в три года все знает. Она понимает, что это война, а никакой не дракон, никакие ни игры. Боится спать одна, спит с нами. Мы пытаемся максимально дать ей положительные эмоции, по рекомендациям специалиста. Как можно больше развлечений, как можно больше общения со сверстниками, прогулки на свежем воздухе. Психолог рекомендовал не выдумывать сказки, а говорить ребенку правду. И действительно, когда дочери объяснили, что у нас война в стране, малышка перестала задавать много вопросов. Она теперь понимает, что происходит и знает, что все закончится, и мы вернемся в свой любимый Мариуполь. 

Я очень опасаюсь, что это затянется на годы, но гоню от себя эти мысли прочь. Знаю и верю, что в 2023 году мы будем дома.  Я готова перетерпеть весь этот страх, только чтобы мой ребенок никогда больше с этим не столкнулся.