Історія подана мовою оригіналy

Сотрудница социальной службы Галина рассказывает о том, как военный конфликт повлиял на людей, которые покинули свои дома и попытались адаптироваться на новом месте. У каждого – психологическая травма, которая будет давать о себе знать всю жизнь.

Первого дня войны я не помню, потому что я не была в зоне конфликта, не подвергалась никаким военным действиям. Но я работала в социальной службе в 2014 году. И когда к нам поехали с той территории люди, сказать «шок» - это ничего не сказать.

Успокоить их в то время было невозможно Хотя люди сами надеялись на лучшее, паника была не у всех людей, а только у некоторых. Некоторые мужчины по две недели молчали, не могли говорить. У них был такой стресс от непонимания того, что происходит.

Были разные ситуации. Давление у людей поднималось. Мы помогали им, всячески обустраивали, искали жилье, посуду, продукты питания. В то время в нашем поселке все сгруппировались, сочувствовали, несли все – консервацию, молочко, картошку.

Я не была под бомбежками, выстрелами, но я смотрела телевизор день и ночь, у меня были сильные головные боли. Я мало спала, очень сопереживала, волновалась. В голове не укладывается, что в наше время могут быть какие-то военные действия.

Мне никто из приезжих не рассказывал про смерть, но говорили, что там опасно, и они не хотели подвергать опасности свои жизни и жизнь своих близких. Некоторые говорили, что их жилье разрушено. У нас до сих пор остались люди, которым некуда ехать.

Травма у всех осталась. Особенно жалко деток – это ненормально, когда стреляют или есть такая угроза. Наши работники рассказывали про мальчика, который нигде не хотел ходить в детский сад, ему там все не нравилось, он убегал оттуда. Психолог выяснил, что мальчик боялся туда ходить, потому что там не было бомбоубежищ.