Історію подано мовою оригіналу

Первый месяц войны в Мариуполе было очень страшно. А дорога из оккупированного города на подконтрольную Украине территорию оказалась трудной и смертельно опасной

Мы не эвакуировались, потому что думали, что ничего страшного не будет. Думали, на Восточном постреляют - и все. В первый день войны были ужасные очереди в магазинах, аптеках. Мы не знали, что нас ждет, что покупать и к чему готовиться. Была паника очень сильная. Начались проблемы с водой. Бывало, мы целый день стояли в очереди за водой, и так и не смогли ее взять. Воду людям давали на «Терраспорте», а напротив был техникум, и со стороны техникума стреляли. Была опасность, что могли попасть в эту очередь. 

А когда начали стрелять по центру Мариуполя, мы остались без воды, без света, без газа. Стреляли так, что мы даже не могли выйти из подвала. Не было газа. Мы готовили еду во дворе своего частного дома. Бывало, не могли приготовить поесть, потому что стреляли над нашим домом. У нас получилось достать кофе. Нам раздавали гуманитарку. Там полбуханки хлеба было, одна пачка «Мивины» и сыра кусочек. Это был единственный приятный момент.

Был один день перед выездом, когда мы постоянно сидели в подвале. Тогда попало по нашему дому, а за два метра от нас соседский дом был наполовину разрушен. Я это сейчас вспоминаю, как сон.

Шли молодые мужчины, они были все грязные, и мы спросили, что произошло. Они сказали, что было попадание в их дом, провалился подъезд, и они оттуда как-то откопались

Мы все время сидели в подвале, потом быстро собрались и кое-как выехали. Российский блокпост на Мангуше был разрушен, там даже еще куски тел валялись, и мы сумели выехать. Шокировали мертвые люди на дороге, которых никто не убирал. Не было связи, и мы не знали, что происходит в соседних районах. Мы никогда не видели мертвых людей. И дети мои их увидели. Когда мы выезжали, мне говорили не смотреть, но мы кое-что увидели. Переночевали в Мангуше и поехали в Запорожье, а потом в Черновцы. 

Выезжали через поселок Моряков. Местные выходили к нам. У них шли военные действия, не было окон в домах. Люди выходили, показывали нам дорогу и показывали, где лежат мины, чтобы мы на них не наехали. Очень страшно было ехать через поля, которые были заминированы. 

Больше всего шокировал блокпост разрушенный, где лежали части тел русских солдат. Это было ужасно. Когда мы выехали в Мангуш, то расплакались. Было ужасно слушать, как из Мангуша авиация летела бомбить Мариуполь. Больше всего раздражало то, что в Мангуше была какая-то комендатура, и надо было туда пойти зарегистрироваться. Но мы не ходили. Там были свои правила, нововведения. 

Мы переночевали, а на следующий день поехали дальше. Очень страшно было ехать в Запорожье. По дороге было блокпостов десять, если не больше, и все их надо было проезжать. Были очереди нереальные. На подъезде к Запорожью, когда была уже глубокая ночь, мы остановились где-то в поле, потому что там не пропускали, была огромная колонна машин. 

Мы уже проехали блокпост в Васильевке, и начали «Грады» стрелять. Нам кричали, чтобы все выключили фары. Потом время прошло, и нас стали пропускать. 

На трассе мы тоже останавливались. Ходили военные и кричали, чтобы все фары выключили. У ребенка была высокая температура, и мы «скорую» вызывали. К нам приехали, оказали помощь, дали жаропонижающее. Дорога была очень страшная.

Все психологически пострадали. Я замечаю неадекватное поведение у своих детей, особенно у младшей. Дети вспоминают эти события. Мы не знаем, что нас ждет, и куда нам идти. Мы остались без дома, но, слава Богу, работа есть. Пытаемся двигаться дальше и выживать. Это отразилось на семейных отношениях, появилось какое-то недопонимание. Дом наш разрушен. Есть видео и фото. Там все уже в плесени, крыши нет. Но главное, что мы оттуда выехали.

Жизнь уже кардинально поменялась. Что будет дальше – я не знаю. Когда мы там жили и были военные действия, я не видела будущего. Думала, что мы все умрем. Сейчас я уже так не думаю, но что будет дальше – я не знаю. 

У мужа работа осталась. А я нашла работу, но думаю, что надолго здесь не задержусь, потому что мы собираемся переезжать. Скорее всего, во Львов. Когда я жила в Мариуполе, то не работала, а занималась детьми, у меня было время их куда-то водить. Сейчас у меня такой возможности нет. Они учатся на дистанционке и не развиваются. Я хочу оставить работу и заняться детьми, потому что мне это не нравится. Хочу, чтобы они ходили в школу и на какие-то кружки. 

Я хочу, чтобы война закончилась побыстрее. Не думаю, что она дольше года продлится. Бывают какие-то наши победы – и у меня уже слезы радости на глазах. А когда закончится война, я вообще буду рыдать от счастья.