Історія подана мовою оригіналy

Травматолог работал в Мариупольской больнице, даже оставшись в одиночку. Он лечил людей до последнего, пока россияне не стали расстреливать больницу в упор

Мне 59 лет. Я врач-травматолог из Мариуполя. Сын уже студент. Войну я застал на работе. Еще 24 февраля я был на дежурстве - уже были первые прилеты. Потом через каждые два дня я приезжал на работу. В пятницу, 25-го числа, какая-то ракета прилетела в район больницы. 

Потом начались такие боевые действия, что я перебрался из Ильичевского района в Левобережный. Связь еще была, и я с семьей общался по телефону. У них там тоже начинались обстрелы, и тоже было неспокойно. Встречаться с семей не было возможности, потом еще и связь пропала. Я понимал, что мне нужно как-то переехать туда. 

Когда утихли боевые действия, я рискнул – сел в машину и поехал. Увидел взорванные машины, разбитые дома. Подъехал к дому, а там разбита крыша, выбиты окна. Я зашел. Соседи сказали, что недавно прилетело, и мои родные перебежали через дорогу в дом напротив. Я пошел туда и нашел их там. Не смог их забрать - они остались. 

Было очень большое количество раненых мирных, которые были на Комбинате Ильича. Газа не было, люди выходил на улицу готовить, и получали ранения. 

Первое время еще в больнице персонал был. А в марте мы остались вдвоем с доктором, да еще была одна операционная сестра и санитарка – вот такой компанией мы работали практически до конца марта. 

Потом стало прилетать на территорию больницы, в неврологическое отделение. Потом прилетело к нам в корпус. Поразбивало все окна, мы пленкой затянули. Холодно было, а так как были разбиты окна, вообще было холодно. Я находился в больнице, а семья - в другом месте. 

Воды и света не было. Когда серьезные операции были, запускали генератор. Мы понимали, что никуда не эвакуируемся: вокруг - только раненые. Мы их не бросим и уже никуда не отправим. 

Шокировала не работа - я к этому уже привыкший. Мы делали операцию, а потом шли в отделение и больных перевязывали. 

Через две недели другой доктор уехал, я вообще один остался. Тяжелораненого человека я еле ее вытащил с того света. В конце марта мы зашли в наш корпус, и нас просто расстреливали - бомбили из танка. 

Мы пошли в здание, где остались раненые. Спускались в подвал, потому что не очень комфортно было. К концу марта вся территория больницы была разбита. Передвигаться из корпуса в корпус было трудно. Пока нас обстреливали, мы эвакуировались - нас приютила семья. Мы два-три дня побыли в этом доме, и выехали в Бердянск. Из Бердянска хотели уехать в Украину. Перевозчик ехал в сторону Запорожья через Васильевку. 

Нашли перевозчика, который нас вывез на Крым, а из Крыма - в россию. Потом хотели выехать через Польшу в Украину, но семья уже была в Польше, и мы остались в Варшаве. Сын поступил в польский университет. Я приехал в Киев, живу на Позняках, работаю травматологом. 

В Мариуполе у меня была работа любимая. Теперь квартиры уже нет, и возвращаться уже некуда. Может, я и вернулся бы в Мариуполь, если бы Украина была. Чувствую себя опустошенным. Слава Богу, здоровый и живой. Многие люди потеряли здоровье, потеряли силы.