Історія подана мовою оригіналy

Харьковчане первыми попали под массированные обстрелы. Первым укрытием стал подвал в частном секторе, где от жуткого холода спасала буржуйка.

Мне 39 лет, проживала я в Харькове. За два дня до начала войны я слышала звуки взрывов. Была на работе, вышла на улицу, но никто не реагировал, и я подумала, что показалось. Когда в 24 февраля в четыре утра муж собирался на рыбалку, уже спустился вниз встречать друзей, я ему позвонила и сказала: «Леша, какая рыбалка? Война!». Я услышала взрывы и сразу поняла, что происходит. 

Первая ночь войны прошла в погребе в частном секторе. А маму лежачую мы не смогли спустить. Полночи выбегали и слушали, с какой стороны гремит и где стреляет. Это было страшно. 

В супермаркетах выгребли все, а если что-то и оставалось, то цены были неимоверные. Мама попросила ее вернуть домой, в частный дом. Когда куда-то что-то прилетело, я из погреба неслась наверх: посмотреть, жива ли твоя мама, все ли в порядке. Муж ходил за гуманитаркой, потому что мне было страшно выходить. Не дай Бог нашим внукам и правнукам такое пережить! 

У родителей не было света, и это было проблемой. Мы находились в погребе и грелись небольшой буржуйкой. Если бы не эта буржуйка, я не знаю, выжили бы мы вообще или нет. 

Школу, в которой учился мой ребенок, на третий день войны просто уничтожили. Она совсем рядом с нашим домом. Это было страшно, больно и действительно шокирующе. 

Напротив нашего дома стоял танк. Хорошо, что наш. Мы носили ребятам покушать, попить. Когда стало рядом прилетать, мы прекрасно понимали, что если попадет в этот танк, то нас уже не будет, и это тоже было страшно. 

С самого начала было понятно, что надо выезжать, но у меня была лежачая мама. Я не могла ее оставить. 3 апреля мама умерла, 6 числа мы ее похоронили, а 7-го, даже не заезжая на кладбище, ранним утром уехали. Больше я у нее ни разу не была на могилке. 

Собака очень тяжело все это перенесла. Когда в Харькове начинались взрывы, а она была во дворе, то бежала впереди нас в погреб. Прекрасно все понимала. 

Морская свинка не особо переживала из-за этого всего, а попугай просто рассказывал, какой он красавчик. Собаке мы капали успокоительное, потому что плохо спала и лаяла от любого шороха.

Мы забрали всех животных с собой: собаку, морскую свинку, попугая. Доехали нормально, без проблем. Единственное, что машина немножко «баловалась». Добрались до места назначения – и она заглохла. Я считаю, что доехали благодаря помощи Господа Бога и ангела-хранителя.

Я бы никогда в жизни не поверила, что покину свой любимый город, но пришлось уехать. Это самое родное место, где прошла вся жизнь. 

Все родные разбросаны по свету. Племянницы-двойняшки уехали еще раньше в Германию. Сестра – к родственникам мужа в Швейцарию. А я не могла бросить маму и сидела в Украине. Сейчас я тоже в Украине. Двоюродные все дома, в Харькове. Мы тоже планируем возвращаться, но пока еще страшно. 

Сейчас мы в Кривом Роге. Кума с детками приехала в этот город раньше, и мы поехали к ней. Я живу на пособие. Стараюсь не читать новости. Когда мне начинают рассказывать про Бучу, Ирпень, я пропускаю эту боль через себя. 

Начитаюсь новостей – потом две недели переживаю. Поначалу пила успокоительные, а потом дочиталась, что мне нельзя. Стараюсь психологически себя перенастраивать как-то. 

Мне кажется, что война закончится очень скоро. Но только для большей части населения, а боевые действия все равно будут продолжаться. Так не бывает, чтобы война сразу: раз – и закончилась. Так хочется проснуться, и чтобы мне сказали: «Все хорошо, едем домой». 

Свое будущее хочу видеть счастливым, в нашей процветающей Украине. Ребенок мой будет счастлив, и все мы тоже. Все будет хорошо. Только так должно быть, и никак иначе.