Історія подана мовою оригіналy

Когда начались обстрелы Донбасса, Ирина Ивановна рожала ребенка в Первомайске. После роддома ей вместе с детьми приходилось часто прятаться от обстрелов в подвале. Даже сейчас, когда семья уже живет в другом доме, никто из них не чувствует себя в безопасности.

Мы жили в поселке Тошковка Луганской области. Нормальная жизнь была: работали, детей растили. У нас многодетная семья – семь мальчиков и девочка. Сейчас мы живем в Нижнем, потому что у нас в Тошковке квартира разбита – в ней жить больше нельзя. Мы не пострадали, слава Богу. 

Нас в это время там не было - как будто нас кто-то специально вывел оттуда. Только старший сын оставался дома, но его просто взрывной волной выбросило из дома.

Когда началась война, я как раз была в роддоме: рожала ребенка под обстрелами в Первомайске. Так сложилось, что после начала войны мы остались без средств к существованию. Я была в декрете, муж потерял работу. Он работал у нас в Тошковке на фабрике, где пропиленовые мешки выпускали. 

У нас в поселке есть церковь – пятидесятники. Они нам предоставили временное жилье с дальнейшей выплатой, когда нам жить стало негде. Мы им благодарны очень – они нас поддерживали, продуктами помогали первое время, когда я приехала из роддома. У меня молоко пропало во время обстрела. Потом уже, после переезда, мы начали оформлять гуманитарную помощь. В том числе Фонд Рината Ахметова выдавал: и детское питание давали, и пюре, и продукты, чтоб остальным деткам было что поесть, и памперсы. Пару раз «Человек в беде» и Красный Крест тоже помогали. Но на протяжении двух-трех лет нас постоянно поддерживал только Фонд Рината Ахметова.

Переезжали в новый дом без каких-то сложностей. В принципе, у нас ничего не было: вещи кое-какие взяли и перешли пешком. В новом доме печки не было. В одной комнате полы были сорваны, была просто яма. Электричества три месяца не было – еду на костре готовили. Постепенно мы все восстанавливали, печку сделали. Хорошо, что тогда лето было. Слава Богу за все.

Много мы всего пережили. От обстрелов прятались. Заходили в тыльное место, чтоб нигде окон не было, становились к стене, которая не несущая, и стояли. 

Конечно, когда ребенок маленький на руках, не успевала я найти ни шапку, ничего. Что было под руками, то и хватала. Бывало - даже гамаши на голову надевала ребенку вместо шапки. Детей кое-как одевала, а сами выскакивали, в чем были. Потому что не реально собрать всех детей в момент, когда начинается обстрел.

И сейчас не легче, потому что у нас каждый день обстрелы идут. Мы слышим эти взрывы постоянно. И с каждым днем - все сильнее и сильнее. Я не знаю, что будет завтра.

Хочется вернуться к мирной жизни. У нас ребенок заикается. Наверное, все сказывается. После этого еще один ребенок в 2016 году родился, а обстрелы не стихают. Я понимаю, детская психика привыкает. А вот мы, наше поколение, наверное, не привыкнем к этому всему равно. Бегаешь за ними, переживаешь.

Мечтаю о мире, о покое, и больше ни о чем – остальное все будет, если нормализуется ситуация и будет все нормально. Потому что в таком напряжении жить и про что-то другое думать невозможно.