Історія подана мовою оригіналy

Алла Родионовна вместе с соседями пряталась от обстрелов в мариупольском подвале, пока их дом не разбомбили. Тогда они стали выбираться из города пешком – мимо трупов, лежащих на улицах

Я работала в Мариупольской психиатрической больнице №7 процедурной медсестрой. Когда началась война, была в отпуске, а 1 марта вышла на работу.

А 3 марта в пять утра был прилет в мой дом. В моей квартире вылетели все стекла, и я спустилась в подвал. Наш председатель ОСББ предварительно сделал подвал как бомбоубежище, и мы там все находились с 3 марта. Периодически выбегали готовили кушать,  но было очень страшно, особенно во время авиаударов.

Я до последнего не уезжала. Потом полностью пропала связь, и я не знала, где мои дети и внуки. 21 марта был очередной авиаудар. Я поднялась в  свою квартиру за документами, вещами, и увидела, что мою квартиру разбомбили. 

Мы собрались с теми, кто был в подвале - человек 16 или 20 - и стали выходить перебежками. Видели трупы на Азовстальской: накрытые тела женщин, мужчин и детей. Это было страшно. 

Когда мы шли пешком, я видела этих кадыровцев: они насмешливо улыбались. С нами шли девочки молодые - их я просила опускать глаза, закрывать лица, вымазываться, чтобы не смогли их забрать. Понимала, что мне нужно было держаться и не показывать свои эмоции, потому что они могли меня остановить и забрать или убить, они же были  с автоматами - им все дозволено. Вот это было самое страшное. 

Когда проверяли паспорта на блокпосту, меня спрашивали: «Где ваши дети?». А у меня в паспорте записан сын. Пришлось врать, что мой сын в Польше. Конечно было страшно смотреть на эти лица. В душе я их ненавидела, но старалась идти, опуская глаза в землю, чтобы на них не смотреть.

Я понимала, что не пройду фильтрацию, так как у меня сын служит в морской пехоте. Но мне попались хорошие люди, которые вывезли меня на Безымянное. Там снова встретила хороших людей, которые взяли меня сначала в Старый Крым, а потом на Бердянский блокпост. Там я попала на автобус Красного Креста и попала в Запорожье. Уже в дороге, в Приморском, я включила свой телефон,  увидела, что дочь была на связи, позвонила ей и сказала, что я жива,  что все хорошо. Она с семьей была в Запорожье. Теперь мы тут все вместе. 

Нашего дома уже нет, его разбомбили. Сейчас я молюсь, потому что мой сын - военнослужащий, на первой линии.

Мой зять - работник Метинвеста, и ему здесь предоставили общежитие. Я проживаю бесплатно  в общежитии как мать военнослужащего.

Мне предлагали работу,  но у меня появился почему-то страх: я боюсь, что уеду, будет прилет, а я не успею вернуться домой. Что будет с детьми? 

Я думаю что война закончится скоро, нашей победой. Наши ребята мужественно стоят за нашу страну, я им очень благодарна. 

Хочу, чтобы мои дети и внуки жили в мире.  Если будет мир, то будет все остальное: и счастье, и здоровье, и будет радостная жизнь.