Історія подана мовою оригіналy

Наталия Александровна полтора месяца не хотела уезжать из Лисичанска – жила в подвале под обстрелами, рискуя здоровьем. Ее единственная мечта – вернуться в родной украинский город.

Я жила в Лисичанске Луганской области. Мне 68 лет. В одном районе со мной жили мои дети и внуки – у всех были свои квартиры.

Я живу в квартире одна. Утром 24 февраля проснулась и сразу же включила телевизор:  какая-то тревога у меня внутри была. Как вдруг над Лисичанском прозвучал первый взрыв. И после этого я увидела новость о том, что началась война. Позвонила невесткам, они детей в школу собирали. Я аккуратно им рассказала, что в школу уже идти нельзя – нужно собирать сумку и идти в бомбоубежище. Они пробыли в бомбоубежище до 13 марта, а потом выехали на эвакуационном поезде.

С первого дня войны у нас начались бомбежки. Все соседи спустились в подвал. Со мной в одном доме жил мой родной брат с семьей.

Вот мы все вместе и прожили в подвале до 1 апреля. Потому что выходить на улицу было страшно – наш район бомбили.

Поначалу еще было электричество, воду только временами отключали. Коммунальные службы нашего города в марте еще работали и каждый день старались починить все, что повреждали обстрелы.

24 марта в наш дом что-то попало. На улице была тишина, снег лежал. Соседи и мы с трехлетней внучкой вышли подышать воздухом на крыльцо. Вдруг в тишине прозвучало что-то вроде взрыва. Нас сбило с ног, и мы кубарем скатились в подвал вместе с ребенком.  

Когда все затихло, оказалось, что в наш дом попало что-то вроде осколков бомбы: крышу снесло и раздробило, в квартирах повылетали окна и двери.

Я до этого не уехала из города, потому что не могла бросить брата. Но когда снесло крышу и окна, сыновья настояли, что пора уезжать. Мы выехали своим транспортом в Запорожье к родственникам моей невестки. Вторая невестка попала в Румынию, приглашает и меня переехать. Но я не могу оставить сыновей и уехать в другую страну.

Когда я уехала, брат с невесткой остались в Лисичанске, потому что не могли вывезти и не хотели оставлять огромного лабрадора. Невестка и внуки у них тоже уехали, а брат с женой остались с собакой.

Мы в Запорожье сходили с ума от волнения, потому что связи с ними не было. А потом моей племяннице позвонили военные и отправили видео с моим братом. Он просил ее найти волонтеров и помочь им уехать – они уже не выдерживали там. У брата были слезы на глазах. Оказывается, его встретили военные, когда он собирал дрова, чтобы развести костер и согреть чайник. Они уговорили его записать видео для дочери. А через час они за ним вернулись, сказали собраться за 10 минут, и вывезли в Константиновку его с женой и собакой.

Мы так благодарны этим военным! Не знаю, как бы мы сами брата забирали из-под обстрелов. А в Константиновку уже приехали мои сыновья и забрали брата в Запорожье. Сейчас он со своей семьей в Дрогобыче.

Военные вывезли семью моего брата восьмого июня, а на следующий день мы увидели в соцсетях, что нашу двухэтажку в Лисичанске полностью разрушили.

У нас нет больше дома. Мы плачем. Наша семья разъехалась по разным городам. Мы каждый день созваниваемся, разговариваем. Сначала думали, что к концу лета, а может, к осени война закончится. Но теперь нам возвращаться некуда, зимовать - неизвестно, где и как. Вечно так жить в Запорожье невозможно, надо искать что-то более постоянное. Я всегда была оптимистично настроена. Но теперь мне страшно, что Лисичанск для нас закрыт навсегда.

Я мечтаю вернуться в дом, где жил мой старший сын. Будем восстанавливать сад, выращивать цветы возле дома. Я верю, что это обязательно будет. Главное – чтобы Лисичанск был украинским. Потому что пока там оккупация, мы туда не поедем. Когда я вижу знакомых, которые дают интервью россиянам о том, как жители Лисичанска ждали россию, мне страшно, что люди из Украины поверят и не будут освобождать наш город.