Історія подана мовою оригіналy

Ровно три месяца войны Анна Валерьевна выживала в Мариуполе. Сначала они с мужем были в самом городе: прятались в бомбоубежищах, готовили на кострах. Затем перебрались в пригород, где ситуация была такой же тяжелой: они жили в холоде, голоде и страхе. Анне с трудом удалось добраться до Киева, а супруг так и остался в оккупации

Мне 46 лет. Я жила с мужем в Мариуполе. Наши дети учились в Харькове. До войны я была на больничном. 24 февраля собиралась выйти на работу, но не смогла этого сделать из-за обстрелов. 

Мы с супругом прятались в бомбоубежищах. Возле нашего дома взорвались две авиабомбы. Было такое впечатление, как будто дом подпрыгнул. Вылетели окна и двери, была повреждена крыша. Рядом с домом образовалась воронка примерно в десять метров. Через два дня все повторилось. Было очень страшно. 

Мы каждое утро ходили за водой к роднику, что возле парка Петровского. Оккупанты обстреливали все места, где можно было набрать воду. Мы старались выходить рано, но нас все равно заставала стрельба. Готовили на костре под подъездом. У соседнего подъезда погибли люди. Было очень тяжело на это смотреть. 

В двадцатых числах марта мы поняли, что бои приблизились к нашему кварталу. Пошли к родителям мужа в Каменск. Связи не было, поэтому мы не могли позвонить им или детям в Харьков и сказать, что живы. Мы полдня шли к Каменску через поля. Оказалось, что он тоже оккупирован. На каждом углу поселка стояли патрули.

От самого поселка мало что осталось – почти все сгорело. Нам даже было страшно подходить к дому родителей мужа. Мы узнали, что отца убили. Мать похоронила его в огороде. Весь двор был в лунках от снарядов. Стены и крыша дома побиты. Окон не было. Отопление порвало.

Мама супруга боялась ходить за водой. А я привыкла – взяла баклажки и пошла к речке. Россияне не разрешали переходить через мост. Запретили ловить рыбу – люди голодали. Могли только набрать воды из родников, и то - после проверки.

По ночам температура опускалась до минус десяти градусов. Днем держалась на нуле. В доме было плюс пять. Мы затянули окна старой пленкой, забили двери, прикрывали проходы в комнаты матрасами, чтобы хоть как-то согреться. Жили так больше месяца. Мы не могли помыться. Потом нашли хату с печкой и нагрели воду – пытались привести себя в порядок. Невозможно было отмыть руки от сажи, потому что готовили на костре. В апреле потеплело. Мы кое-как посадили огород.

Ситуация была очень тяжелая. Не было возможности обратиться к врачу, купить лекарств и продуктов. И я решила выехать оттуда. Несколько раз ходила через Старый Крым, чтобы узнать, когда автобусы Красного Креста будут ехать на Запорожье. Но их не было. Единственный вариант, который мне предложили, – выехать в Донецк, поскольку у меня была донецкая прописка. Но сначала меня ждала фильтрация. Это очень неприятная процедура: меня досматривали, допрашивали, взяли отпечатки пальцев, сделали фото с разных ракурсов. После этого я оказалась в Донецке. Оттуда через россию уехала в Грузию, затем – в Польшу, и наконец – в Украину. Российские пограничники задавали много вопросов, пытались не пускать. А в Грузии люди всячески поддерживали.

Трагизм истории в том, что россияне не выпускают моего мужа. Иногда у меня есть возможность связаться с ним. Я нашла детей. Теперь мы живем в Киеве. Я подрабатываю и получаю помощь от центра ЯМариуполь. Надеюсь на скорейшее освобождение родного города и мечтаю о возвращении домой.

Я выехала из Мариуполя 24 мая. То есть пробыла там ровно три месяца. Россияне прекратили бомбить город 22 мая. А до этого каждый день были слышны взрывы. Бомбили днем и ночью. Самолеты летали каждые десять минут. И так было на протяжении трех месяцев. Мне теперь всегда будет слышаться гул самолета.

Люди, которые остались в Мариуполе, рассказывают, что город наполнен военными и техникой. Поэтому будет сложно его освободить. Там много кадыровцев. Оккупанты заставляют менять паспорта и другие документы на российские.

Ситуация тяжелая. Россиянам не везде удается провести электричество. Они завезли столбы, да так и побросали их. Многие улицы снесены – остались одни погреба да воронки в огородах. В Мариуполе есть пожилые люди и инвалиды, которым тяжело одним. Помощи нет. Благо, что рядом река – она спасает. У кого остались печки, те хоть немного протапливают, а в остальных домах холодно.

Как бы там ни было, надеюсь, что ВСУ освободят Мариуполь.