«Утром всегда были открыты окна на тот случай, если будет взрыв»

Наблюдать воочию за ходом боевых действий довелось Елене из Донецка. Не выдержав постоянного напряжения, семья переехала под Святогорск. Однако понимает: даже когда вернется домой, прежней жизни уже не будет.

Первый день войны? Смотря, что под ним подразумевать. В мае, когда все это начиналось, я помню, летали самолеты низко-низко, прямо над нашими домами, и я не придала этому значения. Летают и летают, а так чтобы четко осознать, что началось уже совсем война, это когда уже пришел Стрелков. Как раз это был июль. Вот с этого момента лично для меня уже началась война. Тогда начались сильные боевые действия.

Видеть, как стреляют пушки мне не доводилось. А так да, обстрелы слышали, вокруг наших домов летали эти все снаряды, дома наши содрогались. Это все было слышно и видно. Видны последствия обстрелов.

Однажды я шла вечером и слышала взрывы. Как раз вечером, в июле. Это первые взрывы, которые слышали издалека. Когда взорвали Путиловский мост, стоял сильный грохот. Это тоже было непонятно, зачем, куда, почему?

С соседями мы постоянно говорили о том, живы ли остались, целы ли квартиры, не попали ли в них снаряды, осколки. Только слышали, где в каком районе стреляли, сразу же туда звонили, интересовались, живые ли они, где они находятся?

На повседневный быть повлияло то, что утром всегда были открыты окна на тот случай, если будет взрыв, то взрывной волной окна не повыбивает. Свет отключали, воды не было, к взрывам прислушивались. Летят к нам или от нас?

В итоге мы не выдержали переехали в Святогорск, точнее, в село в двадцати километрах от Святогорска. Переехали уже после активных боевых действий. Была еще надежда на то, что Украина еще вернется, потом пришло осознание того, что вернется еще не скоро. Поэтому решили переехать, чтобы жить в более спокойной обстановке, не слышать эти разрывы, взрывы, чтобы не было этого давления. Когда война закончится, планирую возвращение в Донецк.

Все наши друзья и знакомые разъехались по разным городам и странам. Все живут раздельно, и нет возможности той прежней жизни.