«Травматология была забита людьми без рук и ног»

26 мая 2014 года. Я помню, было солнечно в этот день. У моей лучшей подруги день рождения. Утром звоню ее поздравить. И так как все мысли о нестабильной обстановке в стране и войне в Славянске, мы обсуждаем эту ситуацию.

Но мы же знаем, что живем в Донецке, самом красивом городе Украины. Здесь за последнее время столько всего сделали, построили, улучшили. Здесь живет столько влиятельных людей, вплоть до семьи президента, здесь бизнес тех же влиятельных людей, здесь жизнь кипит…

И в разговоре я произношу такую фразу: «Ира, ну не будут же на нас бомбы кидать?» Это звучало как бред…

«Когда подъехали к больнице, началось что-то страшное»

Мы договариваемся днем встретиться погулять в Парке Щербакова. Но перед этим мне надо съездить с ребенком в офтальмологическую больницу №3, в районе рынка «Маяк». У дочки врожденное расходящееся косоглазие, наблюдаемся у врача практически с рождения. Веронике на тот момент было четыре с половиной года. Поехали на плановый осмотр. Было около 12 часов дня.

Было видно, как дымит аэропорт. Мне было почему-то не страшно. Я верила, что через день это закончится. Это так и должно быть.

Потом позвонила подруга. Ее сестра жила в районе [супермаркета] «Метро», недалеко от аэропорта. В ее дом попали… Она в домашнем халате и тапочках бежала с ребенком на руках. Пули свистели над головой и были жертвы. Так все начиналось в моей памяти.

«Уехать нам было некуда»

1 июня 2014 года. День защиты детей. День, когда всегда мы с семьей гуляли в Парке Щербакова. Прошла почти неделя, а становилось все хуже.

Город потихоньку пустел, люди разъезжались. Все закрывалось, многие остались без работы. Без работы остался и мой муж. Что делать дальше? Как жить? Куда ехать? Было много вопросов, а ответов не было.

«Нам предложили уехать на базу отдыха»

20 июня 2014 года. Мы посещали центр детей-инвалидов «Надiя дитини». Всему центру предложили уехать на базу отдыха «Металлург» в Юрьевке – пережить весь этот ужас и вернуться в спокойный и мирный Донецк. Мы, конечно, с удовольствием согласились.

1 июля мы были в Юрьевке. Это наше самое счастливое, но беспокойное лето. Там мы прожили до октября. Надо было возвращаться, а в Донецке становилось все хуже.

Решила я поехать с ребенком не домой, а к родителям в Димитров, сейчас Мирноград.

«Полдня простояли в очереди за водой»

В октябре мы были у бабушки с дедушкой. Но здесь своя беда. Из-за постоянных обстрелов Курахово прекратилась подача воды в Димитров, Красноармейск и Доброполье. Это около миллиона людей.

По полдня стояли в очереди за водой. Что такое жить без воды несколько месяцев? Этого и врагу не пожелаешь.

«Уехали с вокзала на последней маршрутке»

В декабре мы решили поехать навестить дом и нашего папу, который все это время был на хозяйстве. Сердце просто выпрыгивало из груди, когда мы подъехали к Донецку. К сожалению, пробыли мы с Никой дома очень мало.

Начался очередной обстрел – мы спешно собрались и уехали. Было очень сложно выехать. Мы чудом уехали на последней маршрутке с Южного автовокзала. А чуть позже в него попали, и несколько дней не было движения автобусов с автовокзала вообще.

«Люди бежали куда глаза глядят»

Январь 2015 года. Опять мы с Вероникой приехали домой в Донецк. В гостях хорошо, а дома лучше. Но не в нашем случае.

Просто невозможно стало находиться в Донецке. Люди бежали куда глаза глядят. Человеческая жизнь ничего не значила. Новые разрушения, жертвы; старики, дети умирали. Травматология забита людьми без рук или ног. Очень страшно… И опять мы уехали.

23 февраля у моей доченьки день рождения, нам пять лет. Стало тихо в Донецке – заключили перемирие. Мы приехали чуть раньше, планировали позвать друзей. Но пришла в нашу жизнь новая беда.

«Папа таял на глазах»

Мой папа заболел раком, опухоль мозга. Болезнь молниеносно развивалась. Папа очень близко к сердцу воспринял войну. Его мозг не смог принять того, что происходило. Он таял на глазах.

Март 2015 года. С большим трудом мы уехали из Донецка. Везде были блокпосты, требовали у меня пропуск, так как донецкая прописка. Папу перевозили лежа в машине, только поэтому меня с ребенком пропустили.

Следующие две недели были, как во сне, я практически не спала. Я видела, что папе все хуже, он уже не узнавал меня, стал маленьким ребенком. Я гнала плохие мысли, но от судьбы не уйдешь.

Папа умер 27 марта.