«Старший сын обнял маму и сказал: «Я хочу жить»

Война – это то, что не поймешь, если не пережил. Понимание войны у каждого свое. У кого-то страх, у кого-то горечь утраты имущества или горечь утраты близких. Здесь нет какого-то конкретного определения.

Потом стало хуже. Однажды я ехал утром на работу, был обстрел автостанции «Центр», по-народному «Яма». Туда прилетел снаряд и попал в автобус. Я видел обгоревший автобус, тело водителя за рулем. Таких моментов много было. Когда взорвались склады в Куйбышевском районе, по всему городу взрывная волна прошла. Я стоял в кабинете у окна, и деревянное окно аж вовнутрь выгнулось от взрывной волны, а в машзале все стекла посыпались. 

Потом недалеко от моего дома пролетел снаряд, а я в этот момент ехал с работы. Автобус остановился на остановке ОЦКБ, начался обстрел – и я видел, как это все ложилось по поселку. Я понимал, что все могло прилететь и мне в дом. На Мариупольской развилке – это пересечение Ленинского проспекта и улицы Кирова – как раз проезжала машина, и снаряд попал в нее. Когда я прибежал домой, обстрел уже закончился. Жена, которая была в тот момент дома с детьми, рассказала, что старший обнял ее и сказал: «Мама, я хочу жить».

В августе я отправил семью в село Осипенко под Бердянском. Жена там просидела до сентября. Вернулась – и на работу уже не вышла, там тоже какие-то изменения произошли. Но в Донецке было опасно, мы старались выходить из дома по минимуму, в магазин и обратно. Реально не хотелось попасть под обстрелы. Однажды я сидел во дворе и услышал звук «у-у-у-у». Понял, что летит мина. Она упала в районе улицы Кирова, возле гастронома «Алма-Аты».

В итоге мы решили уезжать. Сначала выехал я, нашел здесь, в Каменском, работу и квартиру, а через месяц приехал домой, забрал семью, и мы выехали уже сюда полностью. Надежды, что я вернусь домой навсегда, нет. Эти конфликты никогда не заканчиваются.