«Самый страшный день – когда обстреляли поселок и убили первую женщину»

Жена шахтера привыкла к сложностям, но всегда с оптимизмом смотрела в будущее. Когда Новотошковское начали обстреливать, супруги решили остаться и два месяца прятались от бомбежек в подвале. Сейчас Назаровы живут всего в нескольких километрах от детей, но встретиться не могут уже два года. Галина Александровна мечтает дожить до того момента, когда дорога к детям будет открыта, как раньше.  

Все было хорошо у нас, пока война не началась, хоть по жизни приходилось нелегко. Муж отработал 37 лет в шахте, пока ее не закрыли. Старались, выучили детей, у них уже свои семьи. А мы живем вдвоем. Богато сильно не жили, но и не бедствовали.

Была жизнь стабильная, было хорошо. Лечили нас бесплатно, учили, ездили, куда хотели. А теперь у нас в поселок даже автобус не ходит. Социальный только три раза в неделю бывает, так на него надо в очередь записываться. Записался – получилось, не записался – не поехал. Банк закрылся, за пенсией надо ездить. Мы нанимаем машину, платим 200 гривен и ездим за ней.

Когда сильные обстрелы были, дети плакали, кричали «Приезжайте!» Куда приезжать? Они сами по чужим квартирам тыкались. У нас в поселке кто уехал, тех квартиры были разграблены, вытаскивали и технику, все. Поэтому думали: уедем – возвращаться некуда будет. Мы уже не в том возрасте, чтобы, как говорится, с трусами в пакете ехать. И куда?

Особой безопасности сейчас не чувствую, ведь все равно стреляют, а от нашего поселка блокпост в 800 метрах. Когда стреляют, страшно, да уже и привыкли. Сильно не реагируем, потому что по поселку вроде бы не бьют, дома не разрушают, а так и стекла были вынесены.

Раньше мы хоть через Станицу могли поехать раз в год, собирали с пенсии денежки, нанимали машину и носильщиков, чтобы мужу помогли перебраться туда. Дочь из окна видит башню в Новотошковке, а не встречались уже два года.

Хочу дожить и знать, что все закончилось, что есть дорога к детям.