«Оставляла детей одних в подвале, а сама бежала готовить еду»

У меня двойняшки, которым на тот момент [2014 год] исполнилось по четыре года. Нужно было постоянно бегать с девочками в подвал и прятаться, говорили, что так безопасней. Зимой скользко было, не успевала их одеть, а в подвале холодно, сыро. Хотя подвал у нас и не сильно надёжный. Если б рядом с подвалом упал снаряд, то завалило бы и нас.

Снаряды падали в огород. Дом уцелел, но пострадала кухня. Из-за того, что рядом упал снаряд, полностью вылетела оконная фрамуга. Осколки до сих пор собираем.

Первый раз, когда начало бахать, было понятно, что это именно взрывы. У меня кухня расположена в сторону Луганска, и было видно, как что-то блеснуло. Потом уже было понятно, что если блеснуло, то сейчас что-то взорвётся…

Больше всего запомнились взрывы возле дома. Те моменты, когда жили в подвале. Я переживала больше за детей. Их нужно было покормить, оставить одних в подвале, бежать в кухню, чтобы приготовить еду, следить, чтобы они не поддавались панике… Перемещаться приходилось из подвала в кухню и обратно перебежками между взрывами. Это страшно… Света не было, оставляла детям в подвале свечку или фонарик. [Это продолжалось] около месяца, а потом уже устали, вернулись в дом и прятались там.

Вход в кухню у нас с другой стороны дома, чтобы до неё дойти, нужно выйти на улицу. И бывало, когда начинался обстрел, я била по трубам, чтобы дочки в доме слышали и прятались под кровати.

Раньше я работала в Луганске. Если бы Луганск был открыт, была бы возможность ездить на работу, возить детей в сад «Первомай». У нас в селе нет ни парков, ни качелей. А там качели, детские площадки, колесо обозрения. В Северодонецк возить дорого, а вот в Луганск можно было бы ездить.

Во время войны нашла работу здесь, по месту жительства. [Еще] стоят блокпосты, иногда слышны взрывы, но говорят, что это разминирование. Мечтаю, чтобы всё было, как раньше.