«Нам объявили: к двенадцати часам уходите из Марьинки»

Сейчас вода, как из болота, а газа нет. Все подорожало. Больной, старый уже, какая может быть жизнь?

Дом ходуном ходил – мы убегали, жили в подвале по несколько суток. Соседи приходили. Я одна живу, муж умер. Его брат с женой жили у меня. Мы из подвала не вылазили. В подвале была вода, холод, а мы сидели, потому что свистели пули, летели осколки. Но я живу дальше от линии разграничения, а братья мужа как раз жили там. Их дома разрушены, пошли сильные трещины. У меня окна сильно были задеты, стены потрескались. Над окнами пришлось устанавливать металлические уголки, чтобы стена не разошлась.

Я перепугалась, не знаю, куда деваться. С перепугу влезла в яму, я вообще не соображала, что могла упасть мина или какой-то снаряд и разорваться. У нас в углу кран, где подводится вода. Я залезла и прикрылась крышкой, как ребенок, и так сидела. А потом до меня дошло, когда у одних соседей, потом у других снаряд упал. И я думаю: «Боже, упал бы тут снаряд – и не было бы меня! Куда я пошла? Лучше бы я в подвал шла или куда-то». И горело все. Все было в дыму, сверкало. Это ужас был! Летели «Грады» и не поймешь что.

Я уезжала, потому что было невозможно. Объявляют: к двенадцати часам уходите из Марьинки. Шли пешком, транспорт не ходил. А потом целый месяц нога болела – колено распухло, не могла ходить, потому что шла к брату двоюродному в село. Говорили, что возле горсовета собралось много людей. Где, когда это будет? Мы собрались с теми, что у меня жили. Мы шли, куда глаза глядят. Подошли к блокпосту, но нас не пропустили.   

Страшно смотреть, как нашу улицу разбомбили. Какая улица у нас была и что с ней стало! Мы начали это все убирать, плакать. Дома разбиты, людям некуда деваться, нет родственников. Я иду, а мне, говорят: «Куда ты идешь?» – «К родственникам». – «А у нас родственников нет. Куда нам идти?»

Из какого болота ее качают? Это невыносимо! Вот так живем с этими пенсиями, со своим здоровьем… Куда мы уйдем особенно сейчас? Начальство все уехало. Все свернули, закрыли. А те люди, которые остались, выживают как могут. Молодежь где-то ищет работу. Всё равно что заработал, то и проработал. Ничего хорошего.