«Нам еще повезло, что выехали. Самое главное – живы остались»

Виктор Васильевич молодые годы вместе с другими украинцами строил газопровод на дальнем Севере. Сейчас у него больное сердце, и ему очень подходил мариупольский климат. Там он жил, работал на даче, общался с детьми и внуками, для которых уже купил квартиру в Одессе. Но война отобрала у него спокойную старость 

Я сам из Мариуполя. Была жизнь отличная. У меня дети, друзья. Я на пенсии, неплохая пенсия, все спокойно было. А в феврале первые снаряды прилетели как раз в наши дома. 

Я в последнее время проживал в поселке Украина. В квартире балкон улетел, стекла улетели. И при 13 градусах мороза мы жили до 17 марта. Бегали, как зайцы, по городу: не знали, куда деться. Не было ни воды, ни света, ни газа. В таких условиях мы жили тогда. 

Первый день я на всю оставшуюся жизнь запомнил. Ну, во-первых, услышал вначале по радио, а потом по телевизору объявили, что россия напала. Это раз. А потом прочувствовали все на себе. Я этот маршрут знаю, как они приближались к Мариуполю. Все эти страхи и переживания нарастали. Чего ожидали - так оно и получилось.

Я проживал в квартире сына. Остался ни с чем. Всю жизнь строил для себя и для детей. Все потеряли. Но ничего. Самое главное – остались живы, и слава Богу. Самое хорошее - что хоть семья моя, вроде, не сильно пострадала. Сын и детки его остались живы, успели выехать. А 17 марта и я из Мариуполя убежал в Запорожье, а потом в Одессу. Сейчас проживаю в Одессе. 

Сын жил в 20 микрорайоне Мариуполя. Приехал, забрал нас в свою квартиру на девятый этаж. А сам с женой и двумя детьми ушел в соседний дом к теще на пятый, чтобы хоть легче было воду таскать. Потом, когда обстрелы усилились, пришел к нам сын и говорит: «Папа, мама, я ради детей должен выехать. Возле театра формируется колонна. Я к этой колонне присоединюсь и буду выезжать». Мы попрощались, поцеловались. Сын уехал. Проходит несколько часов –возвращается. Сказал, что от колонны отстал.

И потом уже 17 марта нам удалось выехать в Мелекино. А оттуда он с детьми в россию вырвался, а мы - в эту сторону. 

Я слежу постоянно за ребятами, которые выезжали из Мариуполя: какие они сложности преодолевали. Нам, слава Богу, повезло - мы выехали. Сами выехали на машине на Бердянск - в сторону Запорожья. Я еще у россиян купил бензин. Подъехал на заправку, смотрю – эти черти там сидят. Я говорю: «Бензин есть у вас, или нет?». Они назвали мне цену, я у них заправился бензином, и нас особо не трогали. Видать, еще не сильно озлоблены были. А так – предупреждали, что будет проверка. Но даже в машине не ковырялись. 

В Васильевке мы простояли часа три, а вечером нас пропустили на Запорожье.

Сейчас пока все позади. Будем надеяться.

Мы поехали в Одессу, потому что у меня тут есть квартира. Тут и море, и место хорошее, но по состоянию здоровья мне больше подходил Мариуполь. У меня был инсульт, инфаркт, операция на сердце. В Мариуполе я на даче ковырялся - мне там гораздо легче было. Одесскую квартиру я уже детям переписал – для внуков. Не собирался сюда возвращаться, но жизнь заставила.

По моему мнению, правильно поступает Зеленский. Только победа нам нужна. Нам уже другого не надо. Они будут лезть до конца, если их сейчас не разбить полностью. Они будут повторять, и повторять, и повторять. Это такая страна. Это варвары. 

Я, конечно, никогда такого не предполагал. Проработал на Севере 20 лет на газопроводах, и никогда не думал, что россия, дойдет до того, чтобы устроить войну в Украине. Ведь газовые промыслы, в основном, осваивали украинцы. 

У нас в городе, где я работал и жил на Севере, мариупольцев было очень много. Проекты донецкие были на те же газопроводы. И эти твари теперь всем этим газом пользуются. Из газопроводов, которые построили, в основном, украинцы и татары. Москвичей почти не было. А теперь он денег накопил и развязал войну. 

Я считаю, что нужно только до победы воевать. Уже нам терять нечего. Только тварей этих разбить – и все: чтоб они подняли руки и сдались. Готовы жить без света, без газа. Жили - проживем еще. Только ради победы, чтоб разбить этих тварей в пух и прах. Хочется, чтобы они отступили навсегда.