Я родилась в Запорожье. Мой отец – военный, поэтому в восемь месяцев вместе с мамой я поехала за папой в Калининград. А когда мне было пять лет, мы переехали в Мариуполь. В Мариуполе я окончила школу и поступила в Донецке учиться. Здесь встретила мужа, родила двух дочерей. Моим дочерям сейчас, в 2020-м, 11,5 и почти 7 лет.

Я 15 лет прожила в Донецке. Сейчас я живу в Одессе.

Война ворвалась в счастливую жизнь

До того, как началась война, жизнь была чудесной, спокойной и прекрасной. У нас была работа, которая меня очень устраивала. Я занималась семейной фотографией. Мы жили в центре, правда, в однокомнатной квартире. У нас была мечта, которая очень воодушевляла – построить собственный дом.

 Я начала задумываться о том, что мне делать дальше в жизни со своей профессией, с моим творчеством. Но тут наступила война, и пришлось думать совсем о другом.

Мой муж постоянно уезжал в командировки. Например, в понедельник он уезжал, а в пятницу приезжал. И я была дома одна с детьми. В какой-то момент я поняла, что уже две недели не выхожу из дома. Потому что мне очень страшно...

Встреча с глиной

К глине я пришла ещё в Донецке. Но совершенно не представляла, что это может случиться так масштабно. Еще в Донецке я привела старшую дочь в гончарную мастерскую. Мне очень понравилось, что там разрешают детям делать всё на свете.  Эти ценности были для меня очень близки. Поэтому мы ездили туда, даже когда в городе уже было неспокойно.

Именно там я ощущала себя очень спокойно. Именно там, в гончарной мастерской, мне было очень хорошо. Полгода, пока старшая дочка занималась, я просто смотрела, как они это делают, и не касалась глины. Хотя мне очень хотелось попробовать.

На мне всё время была примотана младшая дочь [слинг-шарфом]. Я не догадалась кого-нибудь попросить о помощи, чтобы подержали ребенка и я бы смогла попробовать что-то сделать.

Я отважилась попробовать, когда младшая однажды заснула в слинге. Когда я в первый раз коснулась глины, это было что-то удивительное. Невероятное! Скользящая масса в руках, которая слушается тебя. Нужно было как-то координировать руки, чтобы получилось что-то стоящее. Но как только я села за гончарный круг – дочь проснулась. И у меня ничего не получилось.

Но именно этот момент показал, что я больше не могу ждать, не могу только смотреть. Мне нужно действовать! Мне нужно делать! Я купила первый килограмм глины и пошла домой – искать видеоуроки на ютубе, чтобы лепить что-то свое. Конечно, сначала у меня ничего не получалось.

Я поняла, что придется уезжать в тот день, когда начали брать аэропорт. На тот момент уже несколько дней были перестрелки в городе. Наш дом хоть и находится во дворах, и шансов было мало, что залетит что-то в окно. Но всё равно, было очень страшно.

Куда ехать, мы особо не выбирали. Просто в тот момент я смогла дозвониться только нашим друзьям, которые жили тогда в Днепре. И они ответили: «Да, ты можешь приезжать». Благодаря их помощи мы смогли собраться и уехать в один день туда, в Днепр.

Я не думала, конечно, что уезжаю навсегда. Я думала, что это на пару недель, и всё. Я взяла с собой двух детей, два чемодана, кусок глины и поехала. Глину взяла, наверное, потому что уже не могла себе представить, как можно не лепить.

Позже уже смогла осознать, что глина забрала мою боль. Любое свободное время, которое у меня было, я посвящала глине. Днем, когда дети были чем-то заняты. Ночью, когда они спали. Наверное, контакт с глиной заземлял меня и давал успокоение.

Муж в этот же день чуть позже поехал в командировку в Киев, и он ещё возвращался, чтобы собрать там [в Донецке] какие-то вещи. А мы уже не вернулись.

Слишком сложное лето

Это было слишком сложное лето. Мы переезжали двенадцать раз. Спали в проходных комнатах, коридорах, на полу у наших друзей, у родственников. Именно в этот момент я особенно прочувствовала ценность того, что все мы есть друг у друга.

Нам нужно было продержаться одно лето. Нам нужно было дождаться решения руководства  мужа на работе: где мы будем жить.

В сентябре нас направили жить в Одессу. Первое время жильё нам предоставили на работе мужа.

В Одессе я поняла: хочешь – делай!

В Одессе я лепила дома на кухне и отвозила потом изделия в центр города на маршрутке. С двумя детьми, хрупкие изделия ехали со мной в коробке. В маршрутке их могли толкнуть, разбить. Дорога в одну сторону занимала час. Наступил момент, когда я поняла, что мне это сложно.

Я считаю, что это один из тех моментов, когда ты чувствуешь себя лучше. Ты замечаешь, что вокруг что-то происходит, что-то не так – и больше не соглашаешься так жить, выбираешь жить по-другому. Так открылась моя первая мастерская.

Я научилась, что если мне что-нибудь нужно, я не останавливаюсь ни перед чем, ни перед кем. Я стучусь в любые двери, я готова к отказам, я готова к помощи. И всегда на моём пути, именно на этом пути, находятся люди, которые готовы и хотят помочь. Они буквально на руках меня несли в сложные моменты.

Когда я приехала в Одессу, я знала здесь всего трех человек. Одна из них была ключом к фотографии, другая – ключом к керамике, а третья просто поддерживала меня всегда, когда мне было сложно, страшно. Всегда, когда мне была нужна помощь и поддержка, я могла позвонить, и она была рядом. Этих людей я никогда не видела лично.  Я никогда их не знала, кроме как через соцсети, через Facebook в основном.

Работы в 150 городах мира

Сейчас мои работы находятся практически на всех континентах нашего мира за исключением Антарктиды. Более чем в 150 городах мира. Например, в Нью-Йорке. Париже, Стокгольме. В прошлом году около 10 килограммов изделий – блюдца, стаканы, чашки, тарелки, вазы – поехали в Нью-Йорк представлять Украину на 63-й Ассамблее ООН.  

Наверное, единственное, что мне давало силы действовать, это слова: хочешь – делай! Я постоянно спрашиваю себя: я хочу этого? Да? Значит, я буду это делать, несмотря ни на что! Я горжусь тем, что всё это, в принципе, произошло. Что я это смогла, я всё сделала.

Интервьюер Оксана Маслова