"Когда шли уличные бои, девушки наши паковали и прятали экспонаты"

Более тысячи экспонатов разных эпох хранит Краеведческий музей в Василькове. Здесь родилась известная на весь мир васильковская майолика и именно здесь создали петушка, ставшего символом несокрушимости украинцев. То самое керамическое изделие, чудом уцелевшее во время авиаудара по многоэтажке в Бородянке. В начале вторжения в Василькове высадился российский десант. Здание, где расположен музей, превратилось в укрытие. Директор Раиса Липчанская встретила войну в Василькове, а затем оказалась в оккупации под Бучей.

У нас есть изделия с узором и ленточная керамика. Это как раз изделия трипольской культуры. У нас работает мастер один, Зоя Предко, она молодая, но ее уже во многих странах знают. Вот это как раз ленточная керамика. Петушок бородянский. Этот петушок — изделие Васильковского майоликового завода. У нас даже целая семья есть: петушок и курочка. В 60-е годы только открылся майоликовый завод, отстроился новый, пришли художники. Пришли художники с таким именем работать на тот завод. В Украине в то время было четыре майоликовых завода, но Васильковский — он как куратор был всех этих майоликовых заводов. Были Проторьевы, это изделие Проторьевых — семья, и изделия были уникальными.

Денисенки — династия Денисенко — работали на заводе Проторьевых, и их знают во многих странах мира, в 36 странах мира изделия были на выставке. Многие изделия находятся в музеях всего мира, особенно где есть украинская диаспора. Некоторые вещи занесены в мировой каталог. Васильков — один из самых древних городов Киевской Руси. Время основания его датируется 998 годом. И уже он упоминается у Нестора Летописца в 996 году. И каждый период истории развития нашего города представлен одной витриной. У нас есть вещи даже эпохи палеолита. Когда строили майоликовый завод, нашли стоянку первобытного человека. Там есть и бивни мамонта, орудия труда первобытного человека, далее — остатки трипольской культуры.

У нас два поселения были на Васильковщине трипольской культуры: черняховская культура, скифская, особенно скифский период. У нас на территории проживали скифы, скажем так, это ІІІ–І тысячелетие до нашей эры. У нас очень красивая экспозиция скифского периода. Есть даже погребальная маска VI века до нашей эры из кургана Перепятиха и орудия, первый железный меч, украшения женские — все это у нас есть.

Здесь мешками у нас все было заложено с песком. Старались сохранить. Кто знал, как дальше будет? Меня как раз 24-го… Я живу в военном городке, восьмой этаж, окна все идут на аэродром. Один Васильковский аэродром, где самолеты — это защита Киева. Я никогда не верила, что россия может напасть, никогда. У меня муж покойный — военный, он родом с Орла, россиянин. Родни много там. И ездили каждый год в гости, и они к нам приезжали. Отношения были нормальные, все.

И потом, когда раздался взрыв (там район Столичный у аэродрома, и там, возле Столички, взрыв раздался), уже поняла, и огонь поднялся такой. Смотрю — машины возле дома, военные выскакивают еще раньше, выскакивают, садятся в машины и уезжают. Много военных у нас живет. И грузятся семьи с детками. Дети в одеяло замотаны, какие-то сумки тянут. Машины выехали, буквально за час от дома выехали все машины. Я собрала «тревожный чемоданчик», документы, деньги, которые были, и приехала на работу.

Я не знала, что дальше делать. Приехала, а у нас бомбоубежище здесь, в Доме культуры, и уже людей много сидело. Пришли с термосами, со всем, готовились, а взрывы раздаются. Хорошо, что волонтеры сразу успокоительное всем дают, потому что люди не понимают, что это было. У меня есть... Так как живу одна, мною опекается сестра моя, у нее дом в Микуличах, это с Немешаево соединяется. Ну и приехали. Мой зять с соседом поехали в Бородянку, чтобы получить автоматы, потому что там уже терроборона сплачивалась. Уже там блиндаж был, делали в конце Микуличей. Оружия не было, они вернулись назад, и ночью уже танки зашли. А колонны — «Варшавка», основное направление было их оттуда. Такими колоннами шли и возле нашего. Мы... Вроде не возле «Варшавки» дом стоит, а так улица другая, но вокруг поле. И вот по этой дороге тоже колонны танков.

Это две такие (диаметр, я не знаю, по два метра), две штуки на тягачах, прямо гудело. Заборы тряслись, ну и зашли. Сначала была тихоокеанская морская пехота, которая воевала в Сирии. Почему мы знаем? Потому что рядом у нас был свободный дом, и там они сделали штаб. Когда они первые зашли, я как посмотрела на их экипировку, эти каски... Я же вижу у нас военных, как ходят в военном городке. Обыск сделали, облазили все: и сараи, и подвалы. Ну, мы в подвале сидели. И оружие у них такое, техника. Колонна стала техники, и пошли по дворам шерстить. Они убрались со двора — я села и плачу первый раз и говорю: «Боже, в чем наши мальчики сейчас, если у этих такая экипировка?». Но вы знаете, ни секунды не было сомнения, что мы победим.

Но у меня, у зятя современный телефон, и он его подключал к машине, к зажигалке. И нас нашел наш друг-бизнесмен, который связан был с контрразведкой нашей. И связи нет, зять перелезал через заборы, лестницу подставлял, потому что здесь же штаб рядом. Через два дома там двухэтажный дом, он туда ходил, залезал на крышу, и передавали, танки считали. Ему даже грамоту дали после освобождения от этой бригады, которая обороняла Бучу, Киев. Вы знаете, стреляли постоянно. Мы уже до такой степени привыкли, что если прекращалась стрельба, то мы боялись, что Киев взяли. Вот это было страшно, а то, что стреляют, летают...

Там побита и брусчатка во дворе, и дом побит осколками. За нашим забором сгорел... там деревянный стоял такой дом, сруб новый построили с солнечными панелями. А они вечером ехали, а они, видимо... отсвечивают солнечные панели. Хорошо, что в погребе сидели. Сгорел полностью сразу. К соседям через два дома упала кассетная бомба во двор. Кассетная, потому что иссеченные — так парни говорили, потому что не разбираюсь.

Там озеро напротив Гостомеля, где-то два километра, мы на него купаться ездили от нас. И там сказали, там ходили люди (Старое Село называется), ходили люди, заходили и говорили, что там 300 единиц техники, стоящей на Гостомель, на Бучу оттуда — на все. Тихоокеанские более-менее такие культурные были люди и сказали нам за ворота не выходить, потому что «у нас много дураков». И мы не выходили за ворота. Когда остановилась колонна как раз возле нашего дома, вся колонна, и лупят в калитку. Мы не открываем, мы во дворе, мы грелись на солнце, как раз было солнечно.

И ползет по калитке, поднимается каска, потом автомат, голова и перелезает он, солдат российский. Открывает калитку, и заходят все из колонны. Это уже вторая волна была, не тихоокеанская эта. Те более-менее были такие культурные. И заходят во двор, а у нас собака как раз во дворе была, и она бросается к ним, и он автомат наставляет и «сейчас застрелю». А там неизвестно, собаку или нас, кто его знает. Хорошо, я оттянула собаку, в доме закрыла. Они полазили по двору, все, долго стояли. Это было страшно. Еще и зятя дома не было, а он у нас большой такой, с бородой, потом отпускали. А он... Там у нас ферма недалеко, а хозяин убежал, а коров много, свиней. Они от голода (электричества нет) мрут, от голода. Так они с соседом ходили напрямик через поле, открывали и выпускали этот весь скот. Уже потом наладили, доярок нашли, все. Как раз такой период — родили телят, их раздаивать надо, ничего не работает. Так это такой ужас был! У меня зять плакал, когда пришел, смотрел на это все. Так что пережили.

Вы знаете, еще раз повторяю: у нас не было ни минуты сомнения, что мы победим, хотя такие армады идут. И для нас самая лучшая картинка была, когда мы смотрели, когда колонна ушла, мы перезвонили, сосчитали там, сколько танков (у нас второй этаж, у нас из окна видно). И дымы стоят — горят танки. Это была самая лучшая картина. Мы только летали от одного окна к другому, подставляли ящики и из-за забора — выглядывали, где горит. Или на Макаров пошла колонна, потому что там из «Варшавки» и на Макаров шли в сторону на Бучу и на Гостомель. Пожгли немного домов. Еще потом сосед рассказывал, ну, это и на телевидении потом показывали. Пошла колонна на Бучу, и их там раздолбали так, что остался один танк, и их — бурят 50 человек, и вот они пешком идут за танком.

Его сами же они связали и куда-то увезли. Так что там им хорошо давали в Буче. Когда после Пасхи разрешили уже выезжать, потому что заминировано было всюду, даже дом, где был штаб, парни наши, когда пришли — они там нашли мину. И вот в конце марта, когда начали рыть окопы напротив нас, ставить танки в окопы, и как раз направление Бучи, Макарова. Это оборону готовили и себе окопы рыли, так мы уже подумали, что нам будет здесь конец. Но почему-то, по-моему, 31-го какая-то команда пришла, потому что они собрались, и штаб из этого всего и на танки погрузились и уехали. Вы знаете, на танках (мы вот смотрели с сестрой и смеялись) — тюки, разноцветные тюки, замотанные в целлофан. Они облепили башню, сидят наверху, а тут все заложено.

Это все они там ограбили, где хозяев не было, из домов все вынесли. И под зонтиками женскими (дождь как раз был), едут под зонтиками на танке. Это была картина! Если бы у нас телефон работал, можно было бы снять, это были бы ценные кадры. 2 апреля пришли наши. Вы знаете. Мы все вышли, мы все плакали под забором. Идут такие уставшие, небритые такие. Это разведка зашла, первый БМП зашел и они. Как раз по дворам, по всему. Мы все рассказывали, где штаб был. Они там проверяли все.

Правда, ни света, ни газа еще долго не было, но вы знаете, какая радость была, что мы свободны.