«Дети боятся выходить на улицу»

Первый снаряд нам попал в августе 2014 года, а второй, наверное, в 15-ом году. У нас и в подвале было, и в квартире под нами, и рядом к соседям [попадало] прямо в стенку, соединило две квартиры тогда.

Когда в июле начались первые выстрелы, я забрала детей и уехала сначала в Россию, побыла там три месяца, поняла, что там я никому не нужна. Собралась и приехала в Очеретино. Хорошие люди нашли мне жилье. Мы договорились, чтобы оплачивать только квартплату. Здесь мы с мужем и детьми находимся уже четвертый год.

Дома последний раз я была год назад. У нас в детскую комнату, когда заходишь, трещина на всю стенку, можно даже руку просунуть. Мебели нет, у меня от горячей воды испортились кровати. Я успела спасти только детскую кровать. У нас стоял мягкий уголок, он тоже весь расклеился. В окнах щели – от обстрелов просели.

Как восстановить это жильё? Там до сих пор стреляют и нам его никак не восстановить. Мы сами вставили окна, собирали почти три года. Сейчас платим квартплату и там, и здесь. У мужа зарплата маленькая, я не работаю, потому что ребенок болеет. У Максима анемия средней степени тяжести, пониженный гемоглобин. Мы это узнали до войны еще в мае 2014 года. Из-за этого он часто болеет.

В Донецке нам прописали лечение, но мы не смогли лечь в больницу из-за того, что началась война. Когда вернулись из России, здесь очень стреляли. Дети сильно переживали. В 2016 году они попали под обстрел. Я находилась дома, а они вышли погулять. Была тишина и резко начали стрелять. Испуганные дети забегают и начинают кричать. Я вышла посмотреть и вижу, что упало три снаряда. От них было метров десять. И после этого они перестали выходить сами на улицу. Они боятся ходить по одному, все время вдвоём. Даже в туалет или на кухню идут вместе. Они очень напуганные. К бомбёжке я уже как-то привыкла, лишь бы только меня не трогали.