Історія подана мовою оригіналy

Несмотря на активные боевые действия, Светлана Ивановна с мужем продолжают садить огород, в который уже однажды прилетал снаряд, и латают крышу после обстрелов. Они мечтают, чтобы поскорее закончилась война, перестали гибнуть люди, и появилась возможность снова увидеться с родными.

Мы живем в поселке Верхнеторецкое. Дети не живут с нами - они на той стороне, но выхода к ним не имеем. Вот уже два года никого не видели. 

До войны работала и думала, что пойду на пенсию и заживу: смогу отдохнуть, поехать куда-то смогу. А теперь – ничего и никуда. Одна дочь в Киеве, две – на той стороне. У всех семьи, а мы здесь сами. 

Я поняла сразу, что происходит. Я была на пенсии, но еще и работала. И когда мы ездили на работу, то боялись обстрелов, прятались даже на предприятии.  

У нас два месяца не было света и воды. По семь часов сидели в подвале. Нам возили хлеб, но мы в четыре утра за ним ходили. Муж ходил занимать очередь к машине, чтобы успеть купить. Но вокруг столько было голодных собак, что они у женщин из сумок выхватывали хлеб. Вот так мы жили - и сейчас до сих пор живем. 

Горсовет наш старый разбомбили. Стоит, как напоминание обо всем, что было. У нас даже окно осколком выбито, мы его еще не заменили. Однажды и в крышу прилетело, но муж уже все залатал. 

Мы с мужем получали помощь от Фонда Рината Ахметова и Красного Креста. Давали продукты, а это, конечно, большая помощь.

Самый страшный день – 23 января 2015 года, когда разбомбили наш поселок. Мы живем возле станции. Да что там в пятнадцатом - у нас вот, буквально полмесяца назад, упал снаряд прямо в центре - возле вокзала.

Когда упал снаряд на огород на нашей улице, женщина погибла. Это была наша соседка, она пошла за водой к колодцу - и не вернулась. Как можно это все это сотворить? Этого нельзя забыть. Как только посадили картошку, на восьмой ряд сразу упал снаряд. 

Сейчас моя мечта - чтобы все закончилось, чтобы я могла видеться со своими детьми. Огород у нас свой, но я даже клубнику четырехлетнему правнуку не могу передать. Раньше мы сели на машину, и поехали. Зять приехал, загрузил в машину огурчики и все остальное. А сейчас ничего невозможно. Жить невозможно с мыслью о том, что не видим их.