"Из города начали воровать людей"

Історія подана мовою оригіналy

Дэн — о том, как он сбежал из оккупированного Херсона

Денис Михальченко (Den Da Funk), участник группы «кАчевники’», основатель кочующей чайной «dendachai», основатель благотворительного проекта «Чайные Бега Украина».

Записала Катя Александер

Последние дни до отъезда из Херсона всё накалялось – были митинги с разгонами, по демонстрантам стреляли, бросали шумовые гранаты. Ощущалось, что тучи сгущаются. Из города начали воровать людей – депутатов разных, спортсменов. Русские ищут людей, которые как-то причастны к военным структурам, к полиции – им нужны такие люди, чтобы они с русскими начали коллаборироваться. Если человек не принимает эти условия, то, возможно, их избивают, я точно не знаю. 

Если кто-то соглашается с ними сотрудничать, то этих людей ставят на должности какие-то: глав деревень, глав обл. рады.

Есть люди, которых возвращают – некоторых через два дня, некоторых через три. До конца неизвестно, что происходило с ними, многие не говорят открыто об этом, боятся.

В конце марта мы с женой сидели дома и нам позвонил человек, сказал, что завтра можно попробовать выехать из Херсона неофициально. Нужно было принять решение за один день. Было сложно решиться, но мы посмотрели на сына и поняли, что оставаться страшно, его надо вывозить.

В Херсоне, скорее всего, могут начаться тяжелые бои. За четыре часа мы собрали весь дом, отвезли вещи родственникам, схватили пару сумок и рюкзаков, почистили телефоны. И настроились в путь.

Должны были выехать в 12:00. Но человек, который был ведущим колонны, просил подождать. Ждали 3 часа. Выстроилась колонна в 50 машин. И мы поехали.

Первый блокпост с орками. Проверили документы, машину и пропустили. С ребёнком пропускают быстрее. Вокруг окопы, таблички с надписями «мины», солдаты, жутко в общем.

Второй блокпост.

Солдат спросил, куда едем, мы ответили — на запад. Он с ухмылкой спросил: «Думаете, там будет спокойнее?». Внутри всё сжалось, очень хотелось послать орка, но после такого уже не выжить.

Едем дальше. Вокруг степь, много пыли. Очень быстро едут российские БТРы, Камазы, Тигры. И вдруг мы поворачиваем раньше времени, потому что вся колонна повернула. Оказалось, что утром на том отрезке расстреляли 6 машин. Потому нас и задержали перед выездом.

Третий и четвертый блокпосты проехали быстро. Подъезжаем на пятый блокпост, а там уже подходят наши солдаты и говорят: «Доброго дня. Як справи? Ну що, багато їх там?». Мы были так рады видеть украинских военных, что моя жена расплакалась. Наши друзья сразу достали еду, сигареты, даже кусок сала был, и передали солдатам. Как только заехали в Николаевскую область, сразу же стало легче на душе. Увидели, как сильно подготовлен Николаев.

Решиться на выезд было, конечно, сложно – мы понимали, что, возможно, уезжаем навсегда.

Когда есть желание жить и чтобы твой ребенок этого всего не видел, вещи перестают иметь значение.

По крайней мере, в моем случае. Все можно купить и обустроить, а для меня самое важное – жизнь моего ребенка и жены, моих самых близких людей. Мы готовы вернуться домой, когда все эти русские военные уйдут с наших земель и из наших домов. Но сейчас сложно сказать про возвращение. Есть ощущение, что это всё может затянуться.

Мы приехали сначала в Одессу, потом в Тернополь, это ближе к западу. Потом были во Львове, сейчас в Ужгороде.

В первый день было очень странно наблюдать за всем – люди ходят не спеша, не оборачиваются, в наушниках, открыты магазины – даже купить йогурт можно спокойно!

Психика сложно это воспринимает поначалу: за 30 дней мы вошли в определенный ритм жизни, когда все дни как день сурка. Сейчас потихоньку выходим из этого состояния.

Через два дня после нашего отъезда, человек, который нас провозил, перестал этим заниматься, у него возникли какие-то проблемы. В Херсоне есть много разных проводников, которые вывозят людей, но далеко не всегда это удается – кто-то проехал, кого-то вернули, чью-то машину расстреляли.

Из Херсона смогли выехать родственники моей жены, но у них все прошло намного тяжелее. На каждом российском блокпосту её брата с отчимом раздевали. Говорили, если найдут тату со свастикой, вырежут на месте. Украли у них вещи. Семья попала под обстрел, проезжая Лиман, взрывались бомбы в воде. Все живы и уже едут на запад.

История передана в Музей службой поддержки Helpdesk.media