Історія подана мовою оригіналy

Татьяна Федоровна недооценила новость о начале войны и в первые дни нигде не пряталась, хотя возле ее дома было надежное бомбоубежище

Нам с мужем по 75 лет. Мы жили в Мариуполе. У нас есть две внучки. Они проживали отдельно. Дочь умерла от коронавируса в 2021 году. 

Когда объявили о начале войны, нам совершенно не верилось в это. В нашем дворе есть бомбоубежище Дома связи, построенное в восьмидесятых годах для спасения от атомного взрыва. Его глубина – шесть метров. Я видела из окна, как люди спускались в него на время обстрелов. 

Девятого марта к нам пришла внучка с правнучкой. Внучке 32 года, а правнучке на тот момент было пять с половиной лет. Они предлагали пойти в бомбоубежище, но мне не хотелось. А потом взрывной волной вынесло все пять окон квартиры. Я вышла на порог – и на меня посыпались стекла из окна спальни. После этого я быстро собралась и пошла с мужем, внучкой и правнучкой в убежище. Мы пробыли там две с половиной недели. Вторая внучка была в другом месте. 

Как-то мы с мужем пошли за водой, которую развозили по городу в бочках. Пока стояли в очереди, начался налет. Это был первый раз, когда я увидела бомбежку.

Кто-то крикнул: «Ложись!» А я стояла, как вкопанная. У меня были чисто женские мысли: «Как я на землю лягу? У меня же пальто испачкается». В итоге мы с супругом покинули очередь и пошли дворами домой без воды. 

Газа не было. Мы сделали каганец – фитилек на постном масле – и подогревали на нем воду, чтобы напоить малышку. Из продуктов было только то, что нужно варить, и еще - очень много сухарей. Я обычно не выбрасывала хлеб, а сушила для голубей. Эти сухари мы взяли в бомбоубежище. А еще – сливочное масло и ведро меда. 

В бомбоубежище была душевная обстановка. В нем пряталось около трехсот человек, и все друг другу помогали. Наши соседи под бомбежками готовили еду на костре и делились с нами. Мы практически все оставляли малышке. Сами не ощущали голода. 

У нас все время было желание уехать. Мы боялись остаться в оккупации. Тем более ходили разговоры о зверствах оккупантов, изнасилованиях, надругательствах. Переживали за внучек. И в какой-то момент узнали об эвакуационном автобусе. Мы были собраны: до этого сходили с мужем в квартиру и взяли все самое необходимое. 

Когда пришли за вещами, увидели вырванную систему отопления. Она валялась на паласе. Я заметила на нем черное пятно и подумала: «Как же я буду его отмывать?» Какие-то странные мысли посещали. Мне ведь уже не надо было ничего отмывать – просто взять быстро вещи и уйти. А квартира была ограблена. Чувствовалось, что в ней похозяйничали, даже валерьянку выпили из аптечки. Но меня это не расстроило. Главное, что мы живы остались. Тогда пришла четкая мысль, которая не покидает до сих пор: если мы с мужем выжили, то это для чего-то нужно. В первую очередь – для поддержания внучек. 

Вышли из бомбоубежища. Издали увидели школьный автобус. Родные побежали к нему, а я еле ползла. Ноги не слушались, ощущала большую слабость. Я старалась не смотреть по сторонам, но все равно заметила, что соседний дом был полностью разрушен. Наш выстоял, но пошел трещинами. 

Мы приехали в Кривой Рог. Здесь нас встретили родные. Снимаем квартиру, оплачиваем только коммунальные услуги. Больше не планируем никуда ехать.

Мы безгранично благодарны за гуманитарную помощь Фонду Рината Ахметова. Она очень необходима нам, потому что пенсия небольшая. Мы тщательно рассчитываем траты.